Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
Стоимость можно произвести двумя способами.
Либо ее как-то (не желаем разбираться, как именно) должна производить «невидимая рука» рынка, невольными агентами которой являются деляги, умеющие только купить-продать. Де-факто они хотят купить подешевле, а продать подороже, но для общества это почему-то означает, что невидимая рука тайно подбивает их произвести добавленную стоимость, об этом не задумываясь.
Либо – если с первым способом что-то не складывается – должны быть первичные хозяйствующие субъекты, обученные и твердо понимающие, что они занимаются сознательным экономическим конструированием. В их распоряжении имеется набор неких активов, к которым они как-то получили доступ – в лесу нашли, временно заняли, прихватили как бесхозное, пока хозяин-лесник отлучился, получили по разнарядке в администрации – неважно. На склеивании этих активов в цепочку они должны «наварить» добавленную стоимость, часть которой могут оставить себе. Это мы называем предпринимательским укладом, который в этом смысле альтернативен рынку.
Если рыночный уклад в вашей истории случился – ваше счастье, в его питательной среде естественным образом произрастают проектировщики добавленной стоимости. А вот если уклада не было…
Сверхдержавы ряженых
С. Ч.: Впрочем, в свое время Штаты превратили свою историческую бедность в богатство. В стране была куча индейцев, но совсем не было лордов, пэров и благородных донов. Казалось бы, ужасно: как же без миледи, маркизы Помпадур и дворов Версаля? Одни бандюки, шерифы да неотесанные богатеи типа сэра Генри Баскервиля. Страна-новичок оказалась в ситуации, когда у нее в сердцевине не хватало огромного уклада. В результате тамошние хапуги построили себе самый прогрессивный капитализм, не отвлекаясь на борьбу с заговорами аристократии.
Нам больше повезло: у нас не хватает всего-навсего рынка. Ну что такое отсутствие рынка по сравнению с дырой на месте Средних веков, рыцарства, аристократии, родовых замков? Мы тоже можем превратить несчастье в счастье, если на месте «буржуйчиков», стихийно производящих общественное богатство в качестве побочного продукта, возникнет сразу сообщество предпринимателей, профессионально управляющих ростом капитализации.
Поэтому ваш вопрос про рынок распадается на два. Во-первых, сколько его надо? И во-вторых, где мы находимся, есть ли у нас время на то, чтобы заниматься этнографическими проектами и выращивать отсутствовавшие уклады в натуре? Те же американцы в логике наших «рыночных реформ» должны были бы заключить, что им позарез нужны князья да бояре made in USA, приватизировать земли апачей в качестве родовых имений… Но мы и стали именно такими идиотами, когда пожелали заиметь у себя в натуре эпоху «первоначального накопления» с ее конкретными героями. Наш «рынок» местами напоминает ряженых казаков, дико смотрящихся в постиндустриальном пейзаже с музейными нагайками, в фуражках а-ля рюс, с самодельными медалями на груди.
Настоящие российские предприниматели, в отличие от ряженых «бизнесменов», сознательно и цинично пытаются свинтить добавленную стоимость из всего, что попадает им в руки. А не сидеть и не ждать, когда по мановению рынка унесет конъюнктурной волной их затраты и издержки и волной же принесет выручку. Зачем ждать, когда все и так знают, как делается стоимость? А нужен для этого рынок – черт его знает, может, нужен, а может, нет…
Кстати, они нашли еще одну замену рынку – рейдерскую. Зачем плясать ритуальные рыночные пляски, если нужно всего-навсего приобрести бизнес дешево, а продать дорого? Зачем париться с закупкой средств и производством товаров? Лучше сразу захватить готовое плохо лежащее производство и продать.
Великий американский мыслитель Коуз написал в 1937 году одну из самых гениальных статей века, где задал вопрос: зачем фирма предпринимателю, если по законам рынка никаких фирм не должно быть, а все организационные, бухгалтерские и секретарские услуги по оптимальным ценам просто берутся на рынке? Рынок, тупо выслушав Коуза, спустя полвека вынужден был отстегнуть ему Нобелевскую премию и признать: да, получается, что фирма внутри себя устроена эффективнее рынка... А наши ребята, почесав репу, сказали: отлично, так давайте мы эти фирмы будем добывать «из природы» и в готовом виде продавать этому самому рынку.
В плане развития рейдерства мы оказались суперсовременным обществом, сразу попали на передний край глобального развития.
А. Ч.: Вот с какой стороны мы подошли к инновационной экономике...
С. Ч.: Это наше ноу-хау: лучше сразу украсть инновационную фирму или отбить ее военным рейдом, чем долго и мучительно создавать.
Кто этот мощный старик?
А. Ч.: Напоследок вернемся к слову «новатор». Новаторы – враги себе, родным и близким, своему заводу, региону...
С. Ч.: Кроме одного: они не враги только своему Отечеству. По большому счету, судьба Отечества зависит от того, будет или не будет внедрена их инновация. Это правда. Всем остальным институтам, вплоть до института государства, они враждебны. Почему?
Давайте определим, кто субъект трех вышеупомянутых этажей.
Субъект этажа, на котором производится стоимость, – предприниматель. Предприниматель – это псевдоним группы собственников, владеющих некими активами, которые без приложения сил предпринимателя дышат на ладан. Зато благодаря ему активы встраиваются в цепочку производства добавленной стоимости. Так что все в его услугах заинтересованы.
Субъектом, производящим регламентацию, является корпорация. Именно в корпорации возникают вопросы информационного обеспечения, рачительного расходования, взятия под контроль злоупотреблений, загрузки фондов, своевременного ремонта, оптимизации маршрутов, учета и контроля и т. п. Поэтому современная предпринимательская корпорация может (с помощью IT) обеспечить эффективное распределение корпоративных ресурсов по потоку сосуществующих предпринимательских проектов, каждый из которых решает проблему роста стоимости активов.
Поскольку информационные технологии призваны посредничать между финансовыми и промышленными, при всей важности автономного значения они не имеют. Они должны обеспечивать отслеживание циклов воспроизводства стоимости и поиск «окон замещения» в различных отраслях и регионах. А с другой стороны – быть базами данных и поисковыми системами, сканирующими разнообразные промышленные технологии, лицензии, патенты. Логика построения IT отвечает логике функционирования и развития современных корпораций, управляющих потоком предпринимательских проектов. Традиционным бюрократическим корпорациям они нужны не больше, чем корове седло.
За исключением АСУТП информационные технологии сегодня, будучи оторванными от содержательного заказа с двух сторон, живут сами по себе и являются чистой нагрузкой на бюджет. «Внедрение SAP» – дорогостоящая дамская шляпка «чтобы было, как у всех», строительство Великой китайской стены, разделяющей два пустых места.
Ну а кто является субъектом инновационной экономики? Легко догадаться методом исключения. Начинается обратное воссоединение распавшегося на индивидуальные субъекты общества – как и предсказывал Дюркгейм. В инновациях заинтересовано только общество в целом, потому что инновация – то, что с одной стороны, для него опасно как смертельная болезнь, но с другой – единственное, что обеспечивает ему выживание и победу в войне. Первый, кто переболел и выздоровел, принимается глотать ресурсы окружающих. Мы не сможем уцелеть в окружении стран, владеющих пятым поколением истребителей, если у нас имеется только четвертое. Советских разработок на пятое поколение еще может хватить, на шестое же – уже нет.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
