Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Сложность перераспределения денег от богатых к бедным связана не только с налогообложением. Извращенные стимулы могут создавать также государственные льготы и субсидии. Щедрые пособия по безработице ослабляют желание искать работу. Например, политика социальной защиты населения, которую американское государство проводило до реформы 1996 года, предусматривала денежные пособия только для безработных матерей-одиночек, косвенно наказывая малоимущих замужних или работающих женщин, а между тем ни с замужеством, ни с женской занятостью правительство бороться вовсе не намеревалось.
Кстати, вышесказанное не означает, что все государственные льготы нацелены на малоимущих. Это не так. Крупнейшими федеральными программами, например программой социального и медицинского обеспечения, пользуются все американцы, даже очень богатые. И, предоставляя гарантированные блага в старости, обе эти программы могут лишать людей стимулов к созданию личных накоплений. В сущности, данный вопрос дискутируется уже довольно давно. Некоторые экономисты утверждают, что выплаты и прочие льготы и блага, которыми государство обеспечивает людей пожилого возраста, побуждают нас меньше экономить (уменьшая объем национальных сбережений), поскольку мы начинаем откладывать меньше денег на старость. Другие убеждены, что программы социального и медицинского обеспечения не уменьшают личных сбережений людей, а лишь позволяют им оставлять большее наследство своим детям. Исследования пока окончательно не подтвердили ни одну из этих точек зрения. И это не просто отвлеченный спор, ведущийся в рафинированных научных кругах. Как мы увидим далее в этой книге, низкая норма сбережений нередко ограничивает объем капиталовложений, которые в противном случае могли бы существенно повысить наш уровень жизни.
Ничто из вышесказанного ни в коем случае не следует трактовать как завуалированный аргумент против налогов или государственных социальных программ. В сущности, экономисты проводят гораздо больше времени, чем политики, за обдумыванием того, какие налоги мы должны взимать и как нам стоит структурировать систему государственных льгот и субсидий. Например, налог на бензин и подоходный налог дают поступления в бюджет, но создают совершенно разные стимулы. Подоходный налог расхолаживает некоторых людей, ничуть не стимулируя их к труду, и это, безусловно, плохо. А налог на бензин способствует тому, что некоторые люди реже садятся за руль, и это, как правило, хорошо. По сути, «экологические налоги» пополняют бюджет за счет налогообложения видов деятельности, наносящих вред окружающей среде, а «налоги на пороки» делают то же самое, принося в бюджет деньги от продажи сигарет, алкоголя и игорного бизнеса.
В целом экономисты обычно ратуют за широкие, охватывающие как можно больше людей, простые и справедливые налоги. Простой налог понятен, и его легко собирать; справедливый налог предполагает, что аналогичные налоги будут платить только два похожих друг на друга человека, скажем, люди с одинаковыми доходами; широкий налог означает, что поступления в бюджет растут в результате обложения небольшим налогом очень большой группы людей, а не большим налогом ограниченной группы. От широкого налога сложнее уклоняться, потому что от него освобождено меньше видов деятельности, и поскольку ставка налога невысока, то и соблазн уклониться не велик. Не стоит, например, вводить большой налог на продажу красных спортивных автомобилей. Его можно будет избежать легко и законно, просто купив машину другого цвета, и в этом случае не выиграет никто. Правительство не пополнит бюджет, а любители красных спортивных автомобилей не смогут наслаждаться вождением машины любимого цвета.
Положение вещей, при котором налоги причиняют ущерб, никому не принося пользы, называют «безвозвратными потерями».
В нашей гипотетической ситуации было бы предпочтительнее обложить налогом все спортивные автомобили или даже вообще все автомобили; тогда при гораздо меньшем налоге можно было бы пополнить бюджет значительными средствами. И налог на бензин, как и налог на новые автомобили, позволял бы получать доход от автовладельцев, но при этом дал бы им стимул для экономии топлива. Кто часто ездит за рулем, тот больше платит. Так мы получали бы весомый доход в бюджет, облагая людей необременительным налогом, и при этом кое-что делали бы для защиты окружающей среды. Многие экономисты пошли бы на шаг дальше, предложив обложить налогом использование всех видов топлива на основе углерода, таких как уголь, нефть и бензин. Такой налог увеличил бы поступления, взимаемые на широкой основе, и поощрил бы общество сохранять невозобновляемые ресурсы и ограничить выбросы CO2, вызывающие глобальное потепление.
К сожалению, следует признать, такой образ мышления не приводит нас к оптимальному налогу. Мы лишь меняем проблемы местами. Налог на красные спортивные автомобили платили бы только богатые люди. Налогом на углеродосодержащие виды топлива облагались бы и богатые, и бедные, но, по всей вероятности, бедные тратили бы на него гораздо большую долю своего дохода. Налоги, которые ложатся более значительным бременем на бедных, чем на богатых, так называемые регрессивные налоги, как правило, возмущают нас своей несправедливостью. (Прогрессивные налоги, соответственно, более тяжелым бременем ложатся на богатых, чем на бедных.) Получается, что на этот вопрос, как, впрочем, и практически на все другие, экономика не дает нам единственно верного ответа, она лишь обеспечивает нас аналитической базой для размышлений на важные темы. В сущности, самый эффективный налог из всех существующих – идеально широкий, простой и справедливый (в узком смысле слова, касающемся конкретно налогов) – это налог на совокупную сумму доходов, которым в равной мере облагаются все проживающие в границах конкретной юрисдикции. Фактически именно такой налог попыталась ввести в 1989 году бывший премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер в виде «подушевого налога с избирателей». К чему это привело? Британцы устраивали беспорядки на улицах, крайне расстроенные перспективой, что каждый взрослый гражданин будет платить одинаковый налог на коммунальные услуги независимо от дохода или имущества, которым он владеет (хотя для студентов, бедных и безработных предусматривались некоторые льготы). Итак, очевидно: что хорошо для экономики, не всегда хорошо для политики.
Между тем блага тоже не создаются равными. В последние годы одним из главных инструментов для борьбы с бедностью был налоговый зачет на заработанный доход (EITC – earned income tax credit), идею которого экономисты продвигали на протяжении десятилетий, потому что он создает гораздо лучший набор стимулов, нежели традиционные программы социального обеспечения. Большинство социальных программ предлагают материальную помощь людям, которые не работают. EITC делает нечто с точностью до наоборот: он использует систему подоходного налога для субсидирования работников с низким уровнем заработной платы так, что их общий доход увеличивается и поднимается над чертой бедности. Например, работник, который зарабатывает 11 тысяч долларов и является кормильцем семьи из четырех человек, может получить дополнительные 8 тысяч долларов через EITC и соответствующие государственные программы. Идея состояла в том, чтобы «работа приносила достаточный заработок». В сущности, эта система дает людям мощный стимул стать частью рабочей силы, где есть надежда освоить новые навыки и в результате перейти на более высокооплачиваемую работу. Конечно, данная программа также не лишена недостатков. В отличие от социальных пособий и субсидий EITC никак не помогает людям, которые вообще не могут найти работу, хотя в реальности именно эта категория, как правило, больше всего нуждается в такой помощи.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
