Но даже в те времена, когда вы довольны качеством своей работы, вас могут горько разочаровать ее результаты. Вы можете увидеть, как обстоятельства, словно по сговору, сводят на нет все реальное значение вашего проекта. Вы освоили мастерство фермера, но голод, или наводнение, или война не дают собрать урожай. Вы стали выдающимся певцом, но не способны заработать себе на жизнь своим талантом, поскольку вы одарены в сфере музыки, но не в сфере саморекламы или потому что жестокие соперники подвергают вас бойкоту. И тогда вам приходится отказаться от музыкальной карьеры.
Вы надеетесь внести значительный вклад в дело вашей организации или блестяще работать в той области, где чувствуете себя экспертом. Быть может, вам хочется «изменить мир» – внести основательное улучшение в жизнь человечества или оставить свой заметный след в культуре. Большинству удается лишь в малой степени реализовать эти мечты за время всей их жизни, и даже те, кто, как может показаться, великолепны в своей работе, могут чувствовать, что их собственные цели оказываются недостижимыми столь же часто, сколько осуществимыми. И хотя многим из нас это трудно признать, чаще всего мешаем себе достичь целей мы сами.
Допустим, вы входите в команду администраторов госпиталя и желаете сделать великий шаг в усовершенствовании ухода за больными. Вы вносите ряд существенных изменений в то, как медперсонал обращается с пациентами. Вначале пациенты встречают это крайне хорошо, успех отражают и важнейшие параметры статистики причиненного пациентам ущерба, такие как случаи заражения крови, воспаления послеоперационных ран и медицинских ошибок. Однако различные новые меры учета, такие как отчеты министерств и «показатели безопасности», во многом толкнули ваш персонал на сопротивление. Работники жалуются на слишком напряженные условия работы, на несправедливую оценку работы и на то, что теперь ошибка, сделанная по небрежности, может разрушить всю карьеру. Вы пытаетесь говорить с медперсоналом, но все больше занимаете оборонительную позицию. На одном из собраний с сотрудниками вы теряете сдержанность и заявляете, что многие из медработников в первую очередь думают о себе, а не о пациентах. Возможно, отчасти здесь есть правда, но вас ждет ответный удар. Некоторые сотрудники крайне сердиты на вас из-за этих слов. Несколько ваших самых ценных работников увольняются, и нравственный климат госпиталя резко ухудшается.
Что же случилось? Сразу много вещей. Вы можете оглянуться и увидеть те моменты, когда вам следовало бы быть осторожнее и внимательнее к страхам медперсонала. Вам не надо было принимать критику слишком лично, и тогда бы вы не говорили лишних слов на собраниях. Так что вы – и ваш грех – были частью проблемы. Вы, если сказать сурово, были тернием. Сотрудники госпиталя во многом просто проявляли упрямство, их больше беспокоили записи в личных делах, чем безопасность пациентов. А за всем этим стояла трагическая несправедливость (как все это понимали): что на работе в госпитале маленькие и практически неизбежные человеческие ошибки могут навредить жизни или убить. Тернии и волчцы такой ситуации растут из отчуждения от других людей, которое было следствием утраты отношений с Богом. Так что даже в самые прекрасные моменты каждый из нас трудится в системе, которая как бы враждебно к нам относится.
Мне часто кажется, что у меня самая прекрасная работа в мире – для меня. Я делаю то, что хочу. Мы увидели столько плодов нашего церковного служения, сколько я никогда не ожидал увидеть за свою жизнь. Но и здесь я сталкиваюсь со многими терниями и волчцами. Однажды я узнал, что у меня рак щитовидки, и мне пришлось отказаться от большей части моей работы, за исключением самых важных вещей. Неожиданное серьезное ухудшение здоровья моей жены заставляло меня откладывать поездки и отвлекало нас от новых проектов. Иногда мои сотрудники жаловались на то, что мои великие замыслы не соответствуют моим способностям вести к их осуществлению или их способностям эти планы реализовывать. Некоторые важнейшие лидеры моей конгрегации переезжали в другой город в те самые моменты, когда я готов был доверить их заботе что-то в жизни церкви. Я благодарен Богу за то, что он дал мне хоть краем глаза увидеть работу такой, какой она замышлялась. Но я каждый день чувствую помеху волчцов и терний на путях в этом мире, которые временно были доверены мне.
Принять бесплодие
Разочарование и ощущение бесплодия в связи с трудом ярче всего отражено в пьесе Питера Шеффера «Амадей»[96]. Антонио Сальери служит придворным композитором при дворе габсбургского императора, он крайне успешный сочинитель опер. У него есть власть и богатство, но он чувствует, что пишет посредственную музыку. И вот Сальери встречается с Моцартом и, слушая его произведение, здесь же в нетерпении вскакивает. Он кое-что понял про себя. В музыке Моцарта он слышит ту красоту, которую стремился создать всю свою жизнь, но которую, как он в тот же момент понимает, сам он породить не сможет. Глядя на нотные записи музыки Моцарта, Сальери чувствует себя в клетке, где ему позволяют смотреть сквозь прутья на то величие, которого он жаждал, но в котором ему не дано участвовать. Глядя на ноты, он думает: «Перемести одну ноту, и величие вещи уменьшится. Измени одну фразу, и распадется структура… Здесь сам голос Божий! Через клетку этих нанесенных чернилами штрихов я смотрел на абсолютную и неподражаемую красоту»[97].
Сальери приходится жить с экзистенциальным разочарованием в труде. Другими словами, несмотря на свой опыт и трудолюбие, он пишет музыку не так хорошо, как того хотел бы. Хотя с точки зрения результатов он был великолепным профессионалом, так что он достиг высокого статуса и получал хорошие деньги. Моцарт же был музыкальным гением со множеством даров, но в то же время не имел должного признания и жил в бедности. Как Моцарт, так и Сальери в каких-то аспектах профессиональной жизни добились успеха, а в каких-то испытывали глубокое разочарование.
Для нас важно помнить о том, что Библия говорит о таких в чем-то конфликтующих вещах, как творение и грехопадение – о работе, какой ее замыслил Бог, а также о проблемах труда в испорченном мире. Великая депрессия и две мировые войны привели к тому, что мои родители и поколение дедушек были рады иметь любую работу, поскольку это позволяло им и их семьям выживать. Но люди из поколения моих детей устроены совершенно иначе. Они говорят, что работа должна приносить удовлетворение и быть плодотворной, что она должна полностью соответствовать их талантам и мечтам и что работать означает «делать нечто изумительное в мире», как один из исполнительных директоров компании Google говорил о ее миссии[98]. Энди Крауч отметил: «Нас, современных людей, трудно обвинить в недостатке веры в себя. Целое море книг об «изменении мира» соответствуют нашей самооценке»[99]. Хотя обстоятельства, сформировавшие поколение моих родителей, быть может, ограничивали их понимание труда по сравнению с библейской картиной творения мира, поколение моих детей наивнее и утопичнее смотрит на работу, чем то позволяет Библия с ее описанием мира, впавшего в грех.
