Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
— Что, будем ждать ночи? — Евфрон прошептал это губами беззвучно, и Сириск пожал в ответ плечами. Сострат, весь сгорая от страха и восторга, не отрывал взгляда от вороного и только изредка трогал нож, прилаженный к ноге.
— Кони не дадутся чужим, — прошептал Сириск.
— Не страшно. Они стреножены. Главное — спокойно накинуть уздечки и не спешить. — Евфрон заранее подумал об уздечках, и у каждого их было по три.
— Накинуть три уздечки, разрезать путы на ногах… Но если жеребец заржет и пастух проснется… А стрел у него полный колчан…
— Значит, нужно, чтобы был пустой! — Евфрон взглянул на Сострата. — Ты у нас, кажется, знаменитый лазутчик?
Сострат, ни слова не говоря, кивнул и пополз к груше, туда, где спал пастух.
А Сириск и Евфрон уже присмотрели себе первую жертву, хотя брать можно было любую. Все кобылки были как одна, трехлетки, светло-серой масти в яблоках. К счастью, ветер подул от табуна, и жеребец успокоился.
— Наверное, это табун скифского царя, — прошептал Евфрон.
— Почему?
— Посмотри, у всех в гривах вплетена красная ленточка. Я слышал, красная лента — это отличие царских коней. Скифы не клеймят лошадей, как тавры. Конь для них — божество…
— Так не лучше ли нам унести ноги подобру…
— Может быть и лучше, — Евфрон привстал, и взгляд его метнулся к груше, — но поздно…
И оба увидели: Сострат бежал, волоча за собой колчан со стрелами. А издалека, с той стороны табуна, бешено лая, неслись три огромных пса. Сострат бросил колчан. Собаки были готовы броситься на него.
Евфрон и Сириск, не сговариваясь, вскинули луки. К счастью, Сострат был уже близко, и две стрелы, выпущенные почти в упор, попали в цель. Огромный пес — вожак, пронзенный в горло, перевернулся и юлой завертелся в ковыле, пытаясь перегрызть стрелу. Второй получил стрелу в бок и повалился рядом с первым. Третий в прыжке свалил Евфрона на землю и попытался вцепиться ему в горло, но юноша защитился луком. Пес успел ухватить зубами пальцы Евфрона. В это мгновение Сириск в прыжке нанес сильнейший удар древком лука по голове псу. Это и спасло Евфрона. Пес повернул рычащую пасть в сторону Сириска и получил удар ножом в живот. Еще мгновение — и второй удар луком отбросил пса в сторону. Он завизжал, и рычание его сменилось предсмертным хрипом.
И тут они увидели: пастух зажег стог сена, и белый дым столбом поднялся в небо. Пастух бежал к ним.
Евфрон схватил Сострата и, подсадив его на ближайшую кобылу, рассек ей ножом путы. Он хлестнул ее веткой. Сириск был уже верхом. Евфрон рассек путы и этой лошади. Его друзья вцепились в гривы своих спасителей и, как ветер, рванулись в сторону леса.
Евфрону было сложнее. Он не мог, не накинув на лошадь узды, освободить ее от пут: лошадь сразу бы ушла. И, оглядываясь на бегущего пастуха, он судорожно надевал на нее уздечку. Наконец, он был готов оседлать лошадь, но вскочить на нее не успел: кобыла встала на дыбы. С трудом он все же вскочил ей на спину. Ударив ее плашмя своим ножом по крупу, он, уже на скаку, увидел: пастух, лук, дрожание тетивы, и в тот же момент почувствовал в бедре какое-то жжение. Только в лесу, увидев кровь на спине лошади, он понял, что это его кровь. Стрела вонзилась в ягодицу, прошла вдоль ноги и вышла из бедра.
Впереди неслись Сириск и Сострат. Красные ленточки в гривах коней говорили: это были лошади царя. Если бы они знали, чем это кончится, и сколько крови будет пролито из-за них, и Сириск, и Сострат, и Евфрон оставили бы этих лошадей здесь же, как только доскакали до ущелья. Но этого они не знали. Да и забота была у них одна: спасти Евфрону ногу и уйти от погони.
В ущелье, когда они спешились. Сириск отломил оперение, протолкнул стрелу вперед и вытащил ее. Перевязав Евфрону ногу обрывком хитона, они сели на лошадей и стали спускаться вниз, под гору, туда, где ждал их спасительный лес.
— А что было дальше?
Сириск посмотрел на мальчиков: только сейчас он осознал, что давно уже ведет рассказ, а два мальчика и Мегакл с интересом слушают его, девочек и хозяйки уже не было.
— Что дальше? — Сириск почувствовал, что больше не в силах вести рассказ. Он вспомнил погоню, как раненый Евфрон умолял не бросать его; как отец, Гераклид, спас их, поняв, где их искать; как потом они узнали, что Сириск украл любимую лошадь царя скифов и тот поклялся убить сто греков за эту кобылицу; как кобылицу вернули, но деньги царя сделали свое дело: Сириска дважды пытались убить. И чтобы спасти сына, Гераклид отправил его учиться в Афины. А что было потом? Сириск сейчас не в силах был об этом не только думать, но и говорить. И Мегакл понял это.
— Нет, дети, — хозяин сказал это, и они повернулись в его сторону. — Нет, гость наш слишком устал, чтобы дальше рассказывать нам свою историю. Пусть он отведает нашего угощения, выспится. А там, если он захочет, поведает нам о том, что было дальше.
Сириск облегченно вздохнул.
После угощения из гинекея появилась жена Мегакла.
— Я провожу тебя, Сириск, следуй за мной, — сказала Главка. Она взяла его за руку и по длинному коридору вывела во внутренний дворик. Мелкие капли дождя охладили его разгоряченное лицо. Свежий воздух был напоен морским ароматом.
В темноте, когда они миновали дворик, он услышал шум и глухие голоса. Они сразу смолкли при их приближении, и он заметил только блеск глаз в темном проеме и почувствовал запах грязи и пота.
— Не удивляйся, чужеземец, — Главка уловила его взгляд, — мы вынуждены держать рабов в доме. Первое время они спали в сарае. Но теперь, когда скифы подошли так близко, они могут сбежать.
— Сколько у вас рабов? — спросил он, глядя в ту сторону, где за решеткой блестели глаза.
— Пятеро. Им хорошо у нас. Каждый день они получают по лепешке и пьют вдоволь воды. И все, что в саду, они едят, когда нас нет рядом. Муж почти не бьет их. И днем снимает с ног колодки.
— Как же они спят?
— Очень просто — как и все. Впрочем, колодки только у двоих. Они пытались бежать от прежнего хозяина. Я уговаривала Мегакла снять их вовсе, но он не согласился. Он боится Агрилы — раба, выполняющего тяжелые работы. Но отчего ты спрашиваешь то, что знает любой ребенок, выросший на клерах? Или ты совсем горожанин?
— Теперь, видимо, да. Хотя клеры — это мое детство.
Они поднялись по ступеням на второй этаж.
— Тут ты будешь спать, странный человек. — Главка загадочно улыбнулась. — Но я люблю странных.
Она поставила светильник на край столика у постели и вышла. Вскоре он уснул.
* * *
Еще было темно, но первые проблески утра проникли в дом. Внизу уже блеяли козы и овцы. Сириск услышал легкие шаги.
— Выпей, чужестранец, это козье молоко. — Главка уже стояла рядом и держала на вытянутых руках канфар. Она была в новом хитоне, и щеки ее горели румянцем. Он взял канфар — молоко было парное и очень вкусное.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
