Людям Хаскульда, Хринга и Хравна иной раз не удается здесь раздобыть даже пропитание, и им приходится тратить свои запасы. Но викинги не унывают – впереди, на западе, их ждут богатые, пока что не разоренные страны!
Кукше не приходится грести – еще мал, и он коротает время с теми, кто отдыхает от гребли.
Тюр рассказывает молодым викингам, что здесь, в Дании, многие отступаются от богов своих предков – Одина, Тора и прочих – и поклоняются Иисусу Христу, Богу, распятому на кресте. Не мудрено, что даны терпят такие бедствия: как может их защитить Бог, который не смог защитить Самого Себя!
Рассказывает Тюр и о том, как иные даны, мурманы или свеи, делают вид, что переходят в новую, христианскую веру, чтобы получить подарки, положенные при Крещении.
– Один император франков – это у них самый главный конунг, – говорит Тюр, – требовал, чтобы все люди, которые прибывают к нему, принимали Крещение, то есть отрекались от своих богов и начинали веровать в Распятого. Как-то являются к нему с полсотни викингов и говорят: «Окрести нас. Мы желаем отныне веровать в твоего Бога». Императора долго упрашивать не пришлось. Викингов тут же окрестили и, по франкскому обычаю, раздали крещеным белые одежды и разные подарки – деньги, украшения и всякую снедь. Случилось так, что одежд на всех не хватило. Викинги, понятно, начинают рвать их на части – делить как положено, чтобы было поровну. А самый старый швырнул императору полученное одеяние и сказал: «Я принимал Крещение двадцать раз и всегда получал хорошую одежду, а ныне мне дали мешок, больше подходящий пастуху, нежели воину».
Викинги смеются. Конечно, что это за Бог, если Он позволяет такие шутки со своей верой! Впрочем, они знают, что и их могучие боги часто прощают людям святотатство. Знаменитый воитель Фритьоф Смелый осквернил и сжег храм бога Бальдра[52], любимца богов и людей, и не только не поплатился за это, но, напротив, вознесся на вершину славы и удачи.
Есть среди викингов двое или трое таких, что на всякий случай приняли христианство, но поклоняются и своим богам. Они рассудили: пусть нам помогает и распятый Бог и боги предков!
Кто-то из них говорит Тюру:
– Бог Один сам повесился на дереве, чтобы обрести мудрость. Откуда мы знаем, зачем дал Себя распять Иисус Христос?
Кончаются датские берега, корабли плывут вдоль островов, населенных фризами[53]. Фризы – знаменитые суконщики, их цветные сукна скупают разноплеменные купцы и везут во все страны, даже далеко на Восток. Викинги, возвращающиеся с запада, стараются купить в здешних землях побольше сукон, если не удается добыть их грабежом.
Впереди показываются два лесистых острова. Чтобы спрямить путь, Хаскульд направляет корабль в пролив между ними. Справа и слева проплывают уютные зеленые берега, изрезанные удобными бухтами.
Вскоре викинги обнаруживают, что входить в пролив не следовало: на их пути появляются четыре боевых корабля – два идут от одного острова, два – от другого. Видно, они прятались до поры в укромных бухтах.
Можно еще попытаться удрать, кораблю не нужно разворачиваться, чтобы плыть назад, достаточно гребцам пересесть на сундучках, заменяющих им лавки, таким образом, чтобы оказаться лицом к вражеским кораблям.
Однако викинги стыдятся удирать. К тому же, несмотря на совершенство их корабля, остановка и начало движения назад сопряжены с потерей времени, выгодной для преследователей.
Но самая страшная потеря заключается в другом. Опытные воины хорошо знают: у тех, кто спасается бегством, неизбежно падает боевой дух, у тех же, кто преследует, он, напротив, неуклонно нарастает.
– Это даны, – говорит Хаскульд. – Приготовимся к бою и будем продолжать свой путь. Но если они не нападут на нас, мы тоже не будем их трогать.
На кораблях Хринга и Хравна согласны с мнением Хаскульда.
Все надевают доспехи и проверяют оружие. Кукша тоже надевает свой сарацинский шлем и разматывает пращу. Он искоса поглядывает на Свана – ведь это та самая праща, с которой Кукша когда-то охотился за ним! Но Сван не обращает на Кукшу и его пращу никакого внимания. Ноздри его раздуваются, и ветер шевелит длинную рыжую гриву.
Корабли сближаются настолько, что уже можно переговариваться. На самом большом из встречных кораблей возле мачты стоит человек в синем шелковом плаще. Он кричит:
– Как зовут старших на ваших кораблях?
Хаскульд кричит ему в ответ:
– Меня зовут Хаскульд, а еще со мной братья Хринг и Хравн. А как твое имя?
– Мое имя Атли, – отвечает человек в синем плаще, – со мной мой брат Ацур! У вас есть выбор: либо вы сойдете на берег, а мы заберем ваше добро, либо мы нападем на вас и перебьем всех до единого.
Слыша его речи, Хаскульд и прочие викинги убеждаются, что перед ними действительно даны, ибо только даны говорят так неразборчиво, будто у них во рту горячая каша.
Хаскульд оглядывается на корабли Хринга и Хравна и видит, что гребцы на них стараются изо всех сил, чтобы вовремя поспеть к месту боя, а Хринг, Хравн и остальные стоят в полной боевой готовности.
Тогда Хаскульд спрашивает у своих товарищей, что они думают насчет предложения Атли. Викинги отвечают, что, по их мнению, надо как можно скорее начать битву. И Хаскульд кричит предводителю данов:
– Не спеши делить добычу, Атли! Мне кажется, что победа пока еще в руках у судьбы!
Глава тридцать первая
МОРСКАЯ БИТВА
Корабли, оскалив хищные звериные пасти и ощетинившись копьями, устремляются навстречу друг другу. Атли хватает тяжелое копье и мечет его в корабль Хаскульда. Оно насмерть поражает воина, стоявшего впереди. В следующее мгновение один из воинов Атли забрасывает крюк на корабль Хаскульда и начинает притягивать его к себе.
Не дожидаясь, пока корабли сойдутся бортами, Сван перепрыгивает еще весьма широкую полосу воды и оказывается на корабле Атли. Вслед за ним прыгают другие.
Атли поднимает секиру и наносит страшный удар по щиту Свана. Щит расщепляется пополам, но в следующий миг Сван отсекает руку врага, сжимающую секиру. Атли отбрасывает щит за спину и поднимает секиру левой рукой. Но в нем уже нет прежнего проворства, Сван отсекает ему вторую руку прежде, чем Атли успевает занести секиру для удара. Атли спотыкается, падает на колени и куда-то уползает. Вскоре он появляется у борта корабля, держа обрубками рук черный ларец. Сделав последнее усилие, он прыгает за борт. Атли отправился в Вальгаллу вместе со своим золотом, как велит воинам Один.
Оставшись без щита, Сван берет меч обеими руками и рубит направо и налево. Он рычит, как дикий зверь, с губ его падает пена. Некоторые из тех, что последовали за ним на корабль Атли, заражаются его неистовством, и звон боевой стали смешивается с диким рычанием и воем бойцов.
