– Чужого? – так и подскочил со своего стула Славка и, рванув Яночку за руку, выбежал из «гостеприимного» отчего дома.
Девочку всё-таки оставили в Крыму – у Сашиной матери. У неё не было ни фруктового сада, ни овощного огорода, только одна комната и вторая группа инвалидности. Нет, не количеством квадратных метров измеряется душевное тепло!
Вернувшись в Монголию, Александра начала работать парикмахером в офицерской гостинице. Работы было мало. Можно сказать, почти не было, за исключением дней перед строевым смотром. Тогда офицеры набегали и два дня толпились в коридоре, смеясь и громко обсуждая гарнизонные новости.
Александра подружилась с Валентиной, симпатичной дежурной гостиницы. Валентина была женой офицера. Лет десять они с семьёй колесили по стране, совершая обязательный для военных «круг». Она рассказала Саше уйму гарнизонных историй, посвятила в неписаные законы военных.
Однажды в парикмахерскую пришёл высокий статный красавец – настоящий полковник. Он был действительно необычайно красив. «С его внешностью имело смысл поступать в театральный институт», – подумала Саша. Полковник был чрезвычайно молод для своих погон. Войдя в зал, он медленно обвёл взглядом пространство, словно прикидывая, насколько хорош этот интерьер, чтобы остаться здесь на полчаса, и только потом перевёл взгляд на Сашу.
– Ну, и чья ты будешь жена, юная леди? – без предисловий и приветствий спросил он, усаживаясь в кресло.
– Это имеет отношение к вашей стрижке? – ответила с вызовом Саша.
– Ух ты! Да ты ещё и с характером! Люблю таких колючих!
Саша промолчала, старательно делая свою работу в полной тишине. Всё это время полковник наблюдал за нею в зеркало и снисходительно улыбался. Саша ощущала себя кроликом перед удавом.
– Что же, недурно, – придирчиво и со всех сторон оглядев своё отражение в зеркале, удовлетворённо произнёс полковник в заключение. – Благодарю.
Смерил её откровенным, вызывающим взглядом и удалился. Минут через пятнадцать к ней прибежала взволнованная Валентина и засыпала Сашу вопросами: как зашёл да что спросил, как Саша ответила. И возмутилась, когда Саша рассказала.
– Да ты представляешь, кто это такой? Это же сам Кромм! Тебе известно, чей он зять? А погоны ты его видела? В его-то годы! Он к нам из Москвы недавно приехал за очередным званием, но долго здесь не задержится, скоро на Запад отправится. Сам генерал ему в глаза заглядывает.
– Молодец. А мне теперь что делать? Тоже в глаза заглядывать? – засмеялась Саша. – Меня не повысят в звании.
– Санька, да ты что, не поняла? Он же на тебя запал. Всё о тебе выспрашивал: мол, чья жена? Пригласил меня в буфет, угощал шампанским и чёрной икрой. Как узнал, что ты жена сверхсрочника, у него глаза на лоб так и полезли! Ты бы видела! Не ожидал он такого оборота. Погрустнел, озадачился. Озадачишься тут! Вот была бы ты женой офицера – это стопроцентная гарантия, что завтра сама в койку к нему прыгнешь. А тут – жена сверхсрочника! Ха-ха два раза! У сверхсрочника – контракт, твёрдая зарплата, никаких повышений не предвидится. Его ни разжаловать, ни сослать! Сержант в Монголии! Страна – хуже не придумаешь, и звание – ниже нет. А девочка ты классная! Вот он зубками-то и заскрипел, как эту информацию от меня получил. Умора! Да, интересно, как он эту задачку будет решать? А может, и решать не надо? – пристально глядя на Сашу, вдруг спросила Валентина. – Чего я тут раскудахталась? Он наверняка тебе понравился! Такой не может не понравиться. А жена у него – толстуха и лет на десять старше его. Ну, это ж козе понятно, там брак по расчёту.
– Козе, может, и понятно. Но это ещё не факт, а твои домыслы. А толстухи бывают очень даже красивые. Почему же в них нельзя влюбиться?
– Ага! Ещё скажи, если у них сердце доброе. Да ты понимаешь, чья она дочь? Её за одно это положено любить до самозабвения. Ох, Санька, какой ты ещё ребёнок!
– Валя, я не ребёнок. И я замужем, если помнишь.
– Ну-ну, молодец, девочка! Ты мне нравишься. Только долго ты не продержишься, помяни моё слово. Ты этих мужиков плохо знаешь. Он что-нибудь да придумает, чтоб тебя обольстить. Кстати, чуть не забыла, он передал, что завтра с утра можешь подойти к военторгу, – товар получили импортный. Очередь часами на морозе топчется под магазином. Ну, ты же в курсе, сначала запускают жён высших чинов, те отберут тряпьё чемоданами, и только потом открывают магазин для остальных. Правда, после этих уже смысла нету сопли морозить – хоть первой войдёшь, хоть сто первой.
– Как же я, жена сверхсрочника, смогу туда войти в числе первых? – поинтересовалась Саша.
– В том то и дело, что тебе необходимо позвонить ему вот по этому номеру, и тебя внесут в список.
И Валя протянула листок.
– Меня – в список его женщин? И номер инвентаризационный присвоят? Спасибо, Валюша! Я предпочитаю оставаться единственной, а не быть одной из ста одной.
– Как знаешь – тебе решать. Мне сказали передать – я своё дело сделала, – развернулась Валя и направилась к выходу, а на пороге обернулась: – Так, может, передумаешь? Оставить телефон?
– Порви! Не о чем думать.
– Ну и молодец! Я знала, что ты не дешёвка и на тряпки не поведёшься. В твоей хорошенькой головке есть мозги. Соскучишься – спускайся в буфет, кофе выпьем. Хотя соблазн, я тебе скажу, большой. Если бы ты видела, какую шубку здесь можно приобрести всего за триста тугриков! Это ж умереть не встать! В такой шубке и по Парижу прогульнуться не стыдно. Если бы наша буфетчица узнала, от чего ты отказалась, она бы и сон, и аппетит потеряла.
– Валя, я тебя прошу! Пощади буфетчицу.
Прошла неделя, и Кромм появился вновь.
– Но ваши волосы ещё не отрасли, – удивилась Саша.
– А мне побриться. Бритва сломалась, – спокойно ответил он, удобно располагаясь в кресле.
– Я не умею, – растерялась Саша.
– Что значит – не умею? Знаешь, как у нас в армии? Не можешь – научим, не хочешь – заставим, – изображая из себя грозного начальника, строго произнёс полковник. – Мы тут всё умеем – и переносить круглое, и перекатывать квадратное. Видела проходную нашего гарнизона? Пароль наш знаешь? На случай – если придётся выйти за пределы территории.
И прищурился хитро.
– Нет, не знаю.
– Говорю по секрету, только тебе, – он поманил её пальцем, показывая, что она должна наклониться ниже, и прошептал почти в самое ухо: «Закат солнца вручную».
И громко расхохотался. А потом, видя, как Саша растерялась, улыбнулся:
– Ладно, давай делай что-нибудь. Ну, хоть окантовку поправь, – и после паузы продолжил: – Гордая, значит? Приехала с мужем денег заработать? Думали, здесь на деревьях дублёнки растут? Ладно, не отвечай. Вижу – смущена, красавица. Сколько ж тебе лет? Двадцать хоть есть?
– Двадцать четыре скоро. У меня дочери уже пять лет. А у вас есть дети? – перевела разговор в безопасное русло Саша.
