МамаПеречитываю записку. По листку бумаги сложно сказать, злился ли человек, когда писал. Переворачиваю записку и провожу пальцем по обратной стороне, чтобы понять, насколько сильно она нажимала на ручку, когда писала. Затем поднимаю ее и смотрю на свет, чтобы определить, написана ли она в спешке или в гневе. Кажется, слова написаны спокойным человеком. Вздохнув, кладу листок обратно на стойку и в легком замешательстве оглядываюсь по сторонам.
Спускаюсь вниз. Скай разговаривает по телефону, поэтому я достаю из-под стойки средство для чистки мебели и приступаю к уборке.
– Генри придет, – говорит Скай, повесив трубку, и на двери звенит колокольчик. – Прямо сейчас.
– Быстро, – со смешком отвечаю я.
Помахав нам, Генри смотрит на потолок:
– Почему здесь так темно?
Я показываю на светильники:
– Свет выключен.
Скай мелодично хихикает:
– Полагаю, его интересовало, почему выключен свет.
Какая-то я рассеянная.
– О, верно. Мы рано закрылись. Чем, ребята, собираетесь заняться? – Я смотрю то на Скай, то на Генри. Очевидно, до того, как я перехватила Скай, у них были планы.
– Хотим потусоваться с тобой.
– Круто.
Генри пару раз щелкает пальцем по щеке, издавая при этом глухой звук:
– Эм… ты еще пригласила Тика. Он скоро придет.
– Что?
Он снова щелкает по щеке:
– Мы сказали Тику, что ты пригласила его потусоваться в магазине.
– Вау, как мило с моей стороны. И зачем я это сделала?
Скай улыбается:
– Затем, что после того поцелуя ты на него запала.
– А, так поэтому я с ним две недели не разговаривала? Потому что запала на него? – Скай пожимает плечами. – Скажи, что ты ему этого не говорила.
– Просто расслабься. Пойдем в подсобку, а то выглядит так, будто мы его тут ждем. – Она тянет меня в подсобку.
– Сказала, верно?
Я сажусь на диван в подсобке и, пока Генри и Скай обсуждают какой-то концерт, на котором через пару недель будет играть группа, думаю, как все это разрулить. Но ничего не приходит в голову, а на двери уже звенит колокольчик, и мое сердце останавливается.
– Мы здесь, – кричит Скай.
Что я скажу? Привет, Тик. Мы целовались? Разве? Хм… не помню такого.
Когда шаги раздаются в комнате, я поднимаю голову:
– Ксандер! – Да, я выкрикнула его имя, но сама даже не шелохнулась.
Он принял душ, переоделся в чистое и снова стал самим собой. Смотрю я на него такого и ощущаю на своей обнаженной коже слой грязи. Потираю руку. И почему я не приняла душ?
Ксандер кивает Скай и Генри, а потом говорит:
– Кайман, ты забыла это в машине. – Он поднимает мою толстовку. – И я принес еду, так как ты не осталась поесть.
Кажется, это его фишка – приходить с едой. Горячий шоколад, маффины, теперь вот французская еда.
Он ставит пакет на столик и вытаскивает из него несколько пластиковых контейнеров.
– Эм… я принес только две вилки.
Скай опускается на колени:
– Кому нужны вилки? – Она берет кусочек хлеба с сыром и закидывает его в рот. – Привет. Я Скай. Видела тебя пару недель назад в клубе.
Ксандер кивает и рассматривает ее с ног до головы, от ярко-розовых волос до незашнурованных армейских ботинок.
– Ксандер, это моя лучшая подруга Скай и ее парень Генри.
