— Я немного подвержен клаустрофобии, — признался Дональд.
«Господи, да что я несу? Я же взрослый человек. Почему я не могу просто сказать, что не хочу входить, и все? Почему я позволяю втягивать себя в такое?»
— Зайдите, мистер Кини.
Сестра положила ладонь на затылок Дональда. Почему-то легкое давление руки молодой и красивой женщины, наблюдающей за ним, пересилило страх перед огромной капсулой, напичканной невидимыми машинами. Дональд уступил и пролез через небольшой люк, хотя страх сжимал ему горло.
Дверь за спиной захлопнулась с глухим стуком, оставив его в цилиндрическом пространстве, где едва смогли бы разместиться двое. В изогнутых боковых стенках имелись две крохотные металлические скамеечки. Дональд попытался выпрямиться и уперся макушкой в потолок.
Камеру наполнило сердитое гудение. Волосы на затылке встали дыбом, в воздухе запахло электричеством. Дональд поискал интерком, желая найти какой-нибудь способ общаться с сенатором через дверь, не заходя внутрь. Ему стало трудно дышать, отчаянно захотелось выйти. Но на внешней двери колеса не было. Он ничего не мог сделать…
Щелкнули замки внутренней двери. Дональд бросился к ней и нажал на ручку. Затаив дыхание, он открыл люк и вышел из крохотной шлюзовой камеры в камеру побольше в середине капсулы.
— Дональд!
Сенатор Турман взглянул на него поверх толстой книги. Он расположился на одной из скамей вдоль длинного цилиндра капсулы. Рядом на столике лежали блокнот и ручка, а также — пластиковый поднос с остатками обеда.
— Здравствуйте, сэр, — отозвался Дональд, едва разжимая губы.
— Не стой там столбом, заходи. Ты выпускаешь мерзавчиков наружу.
Преодолевая внутреннее сопротивление, Дональд вошел и закрыл за собой дверь. Сенатор рассмеялся:
— Можешь дышать спокойно, сынок. Они способны пролезть в тебя через кожу, если захотят.
Дональд шумно выдохнул и содрогнулся. Вероятно, то была лишь игра воображения, но он ощущал легкие покалывания по всей коже, похожие на укусы мошкары в солнечный день.
— Ты не можешь их почувствовать, — пояснил сенатор. — Все это только у тебя в голове. Они знают разницу между тобой и мной.
Дональд посмотрел вниз и понял, что чешет руку.
— Присаживайся.
Турман указал на скамью напротив. Он был в такой же зеленой больничной одежде, с трехдневной щетиной на подбородке. Дональд заметил в дальнем конце капсулы небольшую ванную комнату с гибким шлангом душа на стене. Турман свесил со скамьи босые ноги и глотнул воды из полупустой бутылки. Дональд повиновался и сел. От волнения на голове выступил пот. На краю его скамьи лежали стопка сложенных одеял и две подушки. Он видел, что скамью можно превратить в койку, но не представлял, как можно заснуть в этом тесном гробу.
— Вы хотели меня увидеть, сэр?
Дональд попытался избавиться от дрожи в голосе. В воздухе ощущался металлический привкус, намек на машины.
— Пить хочешь?
Сенатор открыл холодильничек под скамьей и достал бутылку с водой.
— Спасибо. — Дональд взял бутылку, но открывать не стал, а лишь насладился ее прохладой в руке. — Мик говорил, что рассказал вам, как продвигается дело. — Ему хотелось добавить, что в этой встрече не было необходимости.
— Рассказал, — кивнул Турман. — Мы с ним вчера встречались. Он парень надежный. — Сенатор улыбнулся и покачал головой. — Ирония в том, что как раз таких мы только что привели к присяге. Наверное, это лучшая команда, какую Холм видел за очень долгое время.
— Ирония?
Сенатор отмахнулся от вопроса.
— Знаешь, что мне нравится в этом лечении?
«Практически вечная жизнь?» — едва не ляпнул Дональд.
— Оно дает время подумать. Несколько дней в уединении, ничего с батарейками внутри не разрешено, лишь пара книг да блокнот для записей. Это реально прочищает голову.
Дональд оставил свое мнение при себе. Ему не хотелось признаваться, насколько его нервировала эта процедура и как страшно было находиться в этом помещении. Он знал, что крохотные наномашины сейчас циркулируют по телу сенатора, проникая в клетки и исправляя в них дефекты, и это наполняло его отвращением. Наверное, когда эти машины отключают, моча становится черной как уголь. От этой мысли он содрогнулся.
— Разве это не здорово? — спросил Турман. Он глубоко вдохнул и выдохнул. — Здесь так тихо и спокойно.
Дональд не ответил. Он поймал себя на том, что вновь затаил дыхание.
Турман взглянул на книгу у себя на коленях, затем поднял глаза и всмотрелся в Дональда.
— А ты знаешь, что твой дед учил меня играть в гольф?
— Да. — Дональд рассмеялся. — Я видел фотографии, где вы вместе.
Ему вспомнилась бабушка, перелистывающая старые альбомы. У нее была старомодная страсть распечатывать фотографии из компьютера и набивать ими фотоальбомы. Она говорила, что так они становятся более реальными.
— Вы с твоей сестрой всегда были для меня как родные, — сказал сенатор.
Такая внезапная открытость смутила Дональда. Небольшой вентилятор в углу гонял воздух, но все же здесь было жарковато.
— Я это ценю, сэр.
— Я хочу, чтобы ты вошел в этот проект, — сказал Турман. — Полностью, до самого конца.
Дональд сглотнул.
— Сэр, я вам всецело предан. И буду предан, обещаю.
Сенатор поднял руку и покачал головой:
— Я не об этом… — Он опустил руку на колено, взглянул на дверь. — Знаешь, я привык думать, что больше уже ничего скрыть нельзя. В смысле в наше время. Вся информация где-то витает, понимаешь? — Он пошевелил пальцами в воздухе. — Черт, ты ведь прошел через выборы и сумел протиснуться сквозь этот бардак. Сам знаешь, на что это похоже.
Дональд кивнул:
— Да, мне пришлось кое в чем откровенно признаться.
Сенатор сложил ладони лодочкой.
— Это как пытаться нести воду в ладонях и при этом не пролить ни капли.
Дональд кивнул.
— Сейчас президенту даже не могут сделать минет, чтобы об этом не узнал весь мир.
Дональд смущенно поморщился, на что сенатор махнул рукой:
— Это было до тебя. Но есть нечто такое, что я обнаружил и за границей, и в Вашингтоне. Просачиваются только неважные капли. Мелкие грешки. Смущающая мелочовка, а не вопросы жизни и смерти. Хочешь вторгнуться в чужую страну? Вспомни высадку в Нормандии. Черт, вспомни Перл-Харбор. Или одиннадцатое сентября. Никаких проблем.
— Извините, сэр, но я не понимаю…
Турман резко поднял руку и сжал пальцы, словно ловил что-то в воздухе. Дональд решил было на секунду, что сенатор велит ему помолчать, но тот подался вперед и показал ему сжатые кончики пальцев — как будто поймал москита.
