Дети смели по порции торта и с радостью получили добавку, а Жак продолжал:
— Но Брэдли Уигман изменился. Перспектива богатства и власти, которую открывала работа с коллегами-промышленниками ради общего блага, преобразила его. Он захотел большего. Захотел сокрушить конкурентов; а как только они были разгромлены, взялся за своих друзей. Он реорганизовал секстет так, чтобы все подчинялись только ему, чтобы его отрасль контролировала пять других. Взялся заведовать оптимизацией производства различной продукции, которая изготавливалась на Пустыре, и в недвусмысленных выражениях дал понять, что не потерпит инакомыслия.
— Я уже давно хотел развивать использование энергии из альтернативных источников, которое не потребует уничтожения земли и выбросов вредных веществ в атмосферу. Я нацелил всю свою команду на поиск этого неуловимого идеала, и в недолгий срок нам удалось создать из растительного компоста и канализационных отходов небольшое количество чрезвычайно горючего топлива с нулевым уровнем выбросов. Мы сделали все это в том самом месте, которое вы называете Забытым и в стенах которого некогда кипели энтузиазм и энергия множества лучших научных умов нации. Открытие этого топлива было серьезным прорывом — из тех, что случаются лишь раз в поколение. Мы работали не покладая рук и построили у самого сердца Промышленного пустыря этот подземный очистительный узел, где собирались превращать мусор в золото.
Элси вытерла пальцем остатки крема с тарелки и с новообретенным пониманием оглядела заброшенные механизмы вокруг.
— Поначалу, — продолжал Жак, — Уигман поддерживал наши усилия — пока эта работа не мешала выполнению наших обычных ежедневных обязанностей. Но как только стало ясно, что нашей целью был своего рода научный прорыв, который оставил бы в прошлом целые отрасли промышленности, в том числе его ненаглядные нефтехимическую и ядерную индустрии, не говоря уже о горнодобывающем деле — на него со всех сторон посыпались требования оставить нас не у дел. Именно так он и поступил.
От подробного рассказа Жака о том, как Уигман послал свою армию грузчиков саботировать производство, сама атмосфера в помещении, казалось, стала мрачнее. Бандиты выгнали ученых из зданий и сожгли последние дотла.
— Все мои исследования, — последнее слово Жак произнес с глубоким уважением, — пропали. Все прототипы, все образцы, моя замечательная библиотека — все обратилось в пепел и дым.
Семеро Неусыновляемых, слушая этот рассказ, постепенно перестали жевать. Несколько членов «Черных шляп», собравшись в углу, играли в ножички; Нико чертил на зернистой поверхности стола какой-то символ. В одной из дальних комнат гулко капала вода. Жак продолжил:
— В каком-то смысле это стало для меня эпифанией… вы знаете, что такое «эпифания»?
— Да, — сказал было Майкл, но, когда все глаза повернулись к нему, стушевался. — Хотя вообще-то нет.
— Это озарение. Внезапное столкновение с собственным «я». Базис для полной трансформации. Кристальная ясность. Вот что снизошло на меня. В огне этого великого пожара, среди взрывов, которые в буквальном смысле обратили мои драгоценные исследовательские лаборатории и труд всей моей жизни в прах, я увидел эту самую жизнь новым взглядом. Увидел лицемерие, цинизм, отраву индустриального мышления. Разрушительную силу капитализма. Мне все стало кристально ясно. И в тот же день, сбежав вместе со своими последователями в ту самую канализацию, которую мы построили для нашего детища, я поклялся посвятить остаток дней разрушению общества, которое меня создало. В тот день Джек Крессель умер. И родился Жак Хрусцель.
За этим драматическим признанием последовала тишина. Элси перестала дожевывать последний кусочек шоколадного торта и во всеобщем молчании проглотила его с довольно громким звуком. Краем глаза она видела, что сестра поставила на стол чистую тарелку и скрестила руки. Элси было ясно, что та теряет терпение.
— Так вот как все это началось? — спросил Майкл, убирая крошки со своих призрачных подростковых усиков. — Эта ваша «Шато муар»? — он покраснел немного, спутав произношение. — Или как там?
— «Шапо нуар», — подсказал Нико. — Да. Жак нашел нас — выброшенных на помойку, ненужных работников Промышленного пустыря, и объединил для служения общей цели.
— Так что вы все-таки делаете? — попытался уточнить мальчик.
— Взрываем, — ответил Нико. — Рано или поздно все сровняем с землей. Тогда, и только тогда, мы будем удовлетворены.
— Похоже, вам еще долго трудиться, — это подала голос Рэйчел, которая продолжала сидеть, скрестив руки на груди. — Не похоже, чтобы вы особенно много важного уничтожили. Кроме, конечно, завода Антэнка. Ой, подождите. Это же мы сделали, — и она криво усмехнулась.
Нико с ухмылкой погрозил ей пальцем:
— Она мне нравится, Жак. Ей палец в рот не клади.
Жак откинулся в кресле, глядя на девочку:
— На самом деле, верное замечание. Мы можем атаковать только извне, но Уигман построил мощную империю. Спрятался за высокими, крепкими стенами. В такой игре главное — измотать противника. Это не битва, это осада.
— Схватим его за лодыжки. Только так… — начал Нико.
— Можно свалить гиганта, за лодыжки, — закончила Рэйчел. — Это мы уже поняли. Но, кусая гиганта за лодыжки, вы не сможете помочь нам вернуть наших друзей.
— Друзей? — спросил Жак, глядя на Нико.
— Ах да, — опомнился тот. — Это, так сказать, часть договора. Они помогли мне спрятаться от грузчиков, и я сказал, что мы поможем им вызволить двоих… членов их клуба.
— Их зовут Марта Сонг и Кароль Грод, — пояснила Рэйчел. — Марта — немного младше меня, азиатка. Кароль — старик. Он слепой.
Слушая описание похищенных, Жак издал какое-то прерывистое мычание:
— Звучит знакомо. Слепой старик, девочка-азиатка. Это не их случайно…
— …грузчики взяли под стражу, — подсказал Нико.
— Освежи-ка мою память, товарищ. Это те двое, которых привели в башню?
Нико, казалось, смутился:
— Те самые.
Тогда Жак повернулся к Неусыновляемым:
— Боюсь, наш товарищ Пошольский дал вам обещание, исполнить которое он не в состоянии по объективным причинам. Ваши соратники попали в башню. Это то же самое, как если бы они пропали с лица земли, друзья мои. Никто уже не сумеет их вернуть.
— Обманщик! — вдруг воскликнула Рэйчел. Она вскочила со скамьи и накинулась на Нико, который отшатнулся назад, чтобы избежать атаки. Элси пронзительно взвизгнула от удивления, а Майкл бросился вперед и схватил Рэйчел за плечи.
— Рэйчел! — крикнул он, оттаскивая ее. — Остынь!
— Мы могли его убить, — завопила Рэйчел дрожащим от гнева голосом. — Но отпустили. Он нам обещал!
