Книга На крыльях магии - Андрэ Нортон

— Вы только поддерживайте огонь в кострах и готовьте еду. Продукты мы вам дадим, — вежливо заметил молодой предводитель. — Я уверен, вы очень голодны.

Еще более молодой воин поглядывал на девушек, словно хотел заглянуть под их грубые уродливые вуали. Аста, дочь Леннис, смотрела на них и вслух удивлялась.

— Вы такие сильные! Мы бы не могли все это сделать!

Молодой человек улыбнулся.

— А вам и не нужно. Для этого мы здесь.

Предводитель пристально посмотрел на него и удивленно нахмурился:

— Мне сказали, что вы, женщины, не разговариваете.

Старейшая из присутствующих женщин распрямилась и прижала вуаль ко рту. Аста тут же замолчала. Предводитель заметил этот обмен жестами и еще больше нахмурился.

— Меня прислали узнать, что вам нужно, — обратился он к старейшей в группе. — Еда? Лекарства? Семена для посева?

Старейшая наклонила голову и знаками изобразила работу мотыгой, лопатой, пилой и топором. Молодой предводитель сурово сдвинул брови.

— Я понимаю, миледи, что вам необходима помощь в работе, но мы не можем задерживаться надолго. Я не против, но у нас много дел… — Он замолчал и еще больше опечалился.

Старейшая покачала головой и осторожно потрогала железные детали упряжи лошадей, потом еще осторожней длинный нож, висящий на поясе предводителя. Он не понял. Женщины молча переглядывались. Тогда Марра, дочь Аннет, обычно трусливая, как кролик, заговорила со смелостью, о которой женщины и не подозревали:

— Инструменты, — промолвила она дрожащим голосом. — Мотыги. Ножи. Топоры. Лопаты. Металл. И соль. У нас здесь нет своей соли. Мы можем отдать посуду, ткани, украшения.

Аста наклонилась к одному из пришельцев и шепотом спросила:

— А там, откуда вы пришли, вы делаете всю тяжелую работу?

— Ну, работу выполняют слуги и батраки, и я думаю, жены фермеров тоже работают, но, конечно, госпожа, тяжелую работу должны делать мужчины, а не женщины.

— А что делают женщины? — полюбопытствовала Аста, как пес, почуявший запах зайца на охоте.

Воин удивленно посмотрел на нее.

— Как что? Остаются дома, ведут хозяйство, воспитывают детей, стараются выглядеть красивыми — вот и все. — Он был очень молод.

— Но как они тогда зарабатывают на жизнь? — не поняла Аста.

Мужчина снисходительно рассмеялся.

— Если у тебя лицо такое же красивое, как голос, госпожа, тебе не стоит об этом беспокоиться. — Видя, что она не поняла, он добавил: — Мы, мужчины, зарабатываем на жизнь для наших женщин. Разве не так среди фальконеров?

— О да, конечно, — торопливо пробормотала Аста. —Я просто думала, как у… чужаков. Мы их так редко видим.

Старейшая из женщин подошла к ней и сердито посмотрела, повторив жест с вуалью; предводитель мужчин тоже подошел.

— Лоррил! — резко прервал он их разговор. Потом мягче добавил: — Женщины принадлежат фальконерам. — Это было уже предупреждение.

Воины принялись разгружать и заносить в один из полуразрушенных домов мешки с зерном и сушеными фруктами, а также металлические инструменты, какими могли пожертвовать. Они восстановили дома, огородные участки и все остальное, как в предыдущем году сделали фальконеры. Они натаскали камней для печей в домах и даже поставили вокруг домов изгороди. Их было двенадцать человек, но работали они, как двадцать женщин, и все, что оставалось делать женщинам, — это только готовить еду.

Ночью воины спали в своих спальных мешках в стороне от дома, в котором разместились женщины, но как-то в сумерках один из них подошел к хижине Ароны. При этом он озирался, как вор. Она почти не поняла его слов, но голос его звучал как-то странно. И тут он попытался обойтись с ней, как это делал Осеберг, Но грубо, словно фальконер. Сопротивляться воину, кричать — это смерть. Но ведь эти воины не фальконеры, а она не хочет иметь ребенка. Пытаясь высвободиться, она закричала, начала упираться ногами.

В хижину вбежали трое представителей чужаков. Бросив всего один взгляд на происходящее, первый из них ударил напавшего на Арону кулаком под подбородок, а другой рукой попал в живот. Тот со стоном упал, а предводитель холодно сказал:

— Я тебя предупреждал, Харок, что эти женщины принадлежат фальконерам! Пять плетей. — Остальные двое вытащили Харока. Предводитель поклонился Ароне, как это делал Эгил. — Прошу принять мои искренние извинения, миледи. Этого человека строго накажут.

Арона слышала, как он, выходя из дома, про себя буркнул:

— Если фальконеры об этом узнают, Харок мертв — и я вместе с ним.

Если фальконеры услышат, будет мертва Арона и все остальные женщины. Но девушке почему-то не хотелось об этом говорить кому-либо.

— Мне нравятся эти чужаки, — задумчиво произнесла Аста, дочь Леннис.

— У них совсем другие обычаи, — прошептала Марра, дочь Аннет. — Один просил меня зачать дочь, но их старейший отругал его.

— Они не такие, как фальконеры, — согласилась третья женщина. — И не такие, как женщины. Кто может понять эти странные существа?

Аста подняла голову, потом быстро опустила.

Эгил выпрямился и вытер лоб. Последние упавшие деревья убраны с полей и аккуратно сложены в стороне. Там несколько сильных молодых женщин рубили их на дрова. А это что за шум? Выкрики и аплодисменты. Это женщины, собравшиеся вокруг, приветствуют двух молодых людей. Среди них и Арона, вернувшаяся с тропы, она тоже это слышит! И Аста, дочь Леннис, которая смотрит на него с откровенным восторгом. Сердце Эгила забилось.

Он никогда не думал, что тяжелая работа будет ему нравится больше учения, но госпожа Бирка больше ничему его не учит. Немного о погоде, немного о растениях и животных, другие сказки старых бабок, как будто он собирается стать травницей. Еще беседа о мужчинах и женщинах, во время которой он краснел. Да к тому же все только о женских делах. Неприлично до такой степени, что поверить трудно. А ему хочется учиться писать и считать. Если это доступно женщинам, он тоже сможет!

Новая нанимательница Осеберга подошла и сердечно хлопнула его по спине.

— Хорошая работа, девушка! — прогудела она и улыбнулась им обоим. Потом села на ближайшее бревно и вздохнула.

— Надеюсь, группа с тропы принесла немного металла, чтобы выковать из него инструменты.

— А железный котел может пригодиться? — невинно поинтересовалась Лойз, дочь Аннет. Раньше в большом котле росли цветы у ее крыльца. Теперь в торопливо очищенном от земли котле хранилось то, что она и ее дочери спасли от уничтожения.

У Эгила обвис рот.

— Котел моей матери! — воскликнул он.

Лойз посмотрела на него и фыркнула. У нее было грязное лицо, одежда тоже грязная и рваная. Брюки на ней, промокшие и грязные с ног до подола платья. Но держала она себя, как жена мэра Кедровой Вершины.