Глава 7Он решил не уходить, пока не выяснит все подробности о первой жене Кирилла Андреевича, и терпеливо ждал, когда Марианна уведет весь «детский сад» на прогулку. Но ой, сколько с детьми возни, сколько от них шума, сколько на них бездарно тратится времени! В конце концов, нос Настеньке можно вытереть и по дороге, это же пустяк. Необязательно проверять, что взял с собой Степа, он все равно много не унесет. И уж вовсе не нужно заново причесывать Злату, тем более модно, она ребенок, а не модель. Как в такой бешеной суете возможно собраться с мыслями? А Шурик смог, потому что перед дальнейшим разговором с Полиной он хотел упорядочить некую новую точку зрения.
На роль убийцы бывшая жена вполне подходит, если рассуждать логически. Допустим, она жива и здравствует. Как же случилось, что Злата осталась с отцом? Нечто неординарное произошло, так ведь? Может, все упирается в месть? Озлобленная мать, у которой отняли дочь, хочет вернуть ее, она решительно взялась за уничтожение семьи бывшего мужа. Значит, она высматривает Кирилла Андреевича, ждет, когда он выйдет ночью один, а там бывший муж «случайно» споткнется, ушибет голову об острый угол камня, и его унесут вперед ногами вслед за Нонной. Правда, Зойка из Никищихи, пожалуй, слишком молода, чтобы иметь десятилетнюю дочь. Но если это не она была женой Кирилла Андреевича, то что же ей здесь нужно? План вопросов, предназначенных Полине, Шурик держал в голове, отсортировав их строго по пунктам. Он готов был рассказать ей о Зойке из Никищихи, попросить фотографию первой жены Кирилла для сравнения – это было очень важно.
Ушли! Дивная тишина наступила, он будто оглох. Полина, провожавшая детвору с гувернанткой, вернулась на террасу. Настал момент истины и… прервался голосом Кирилла:
– Есть кто дома? Нас будут встречать?
Шурик состроил прекислую мину: ну, что за невезение, почему Кирилл Андреевич пришел не часом позже? И он поплелся за Полиной, вбежавшей в гостиную поприветствовать брата. Но брат был не один, и она не сумела скрыть разочарования. Светящаяся, как галогенная лампочка, Тамара, стоя чуть позади Кирилла, улыбалась во все тридцать два своих ровненьких зуба. Шурик на нее смотрел и отказывался верить, что эта душечка способна превратиться в хабалку, наговорившую кучу гадостей не кому-нибудь, а родной сестре жениха. Может, Полина просто меркантильна, а к этому имеются все основания, поэтому она и преувеличила?
– Мы проголодались. – Кирилл адресовал эти слова конкретно своей сестре.
Все бы ничего, но тон у него был явно провокационный! Даже Шурик прочувствовал в его интонациях и вызов: дескать, я здесь монарх, и приказ немедленно исполняй.
– Ты обещал вернуться раньше, – заметила Полина. Как человек чуткий, она не хуже Шурика уловила в тоне брата агрессивные нотки. – Дети скучают.
– Не получилось, – плюхнувшись в кресло, сказал Кирилл. – Кто-то же в этом доме должен работать? Полина, я устал и хочу есть.
– Сейчас разогрею, – стушевалась она, не узнавая брата.
Он никогда не представлялся баричем, не попрекал ее куском ни прямо, ни косвенно, не указывал «место», как служебной собаке. А какие могут быть «места» между братом и сестрой, между равной кровью? Но сейчас он дал понять Полине, кто она есть в этом доме – в его доме. Подобное отношение оскорбляет человека и рождает в нем протест, который легко перерастает во вражду. В общем-то, это старый принцип бумеранга, правда, люди его не учитывают, они, как им кажется, находят свой и более верный путь, а на самом деле наступают на грабли. Полина ощутила пробный удар, поняла, откуда ветер дует, и у нее возникло спонтанное решение – уйти отсюда. Конечно, не сегодня, она должна подготовиться, а пока что она ушла к плите.
Шурик наблюдал. Что показательно – Тамара не последовала за сестрой будущего мужа, чтобы помочь ей накрыть на стол и заодно разрядить натянутую атмосферу. Она прошлась по гостиной, вытанцовывая нечто непонятное и словно выбирая, где ей будет удобнее. А присела на подлокотник кресла, в котором сидел ее далеко не юный жених, кокетливо заглянула ему в лицо. Он похлопал ее по кругленькой коленке, и если бы не посторонний человек в гостиной, то, вероятно, страстный поцелуй был бы логическим завершением неуютной паузы. Шурик подметил и некоторые перемены в Кирилле Андреевиче: кажется, тот впервые чувствовал себя хозяином положения, хотя никто не оспаривал его преимуществ. Но, может быть, ему казалось, что его подминают, оттого он – создавалось такое впечатление – на всякий случай выпустил иголки, как ежик.
Минуту спустя Шурик кардинально изменил свое мнение о Тамаре: не-ет, она вовсе не ягненок, а скорее злющий волчонок в шкурке золотого руна. Произошло это в момент, когда Полина носила тарелки и закуски на стол, а без пяти минут жена ее брата бросала на нее хищнические косые взгляды. О… как же трудно придется Полине, догадался Шурик: Тамара положит золовку на обе лопатки и растопчет! Это было видно по тому торжеству, что струилось из лучистых Тамариных глаз.
Ему так и не удалось поговорить с Полиной. Шурик вновь притаился на территории соседей за раскидистым кустом и поджидал Зойку, похожую на подростка. Впрочем, он не видел ее вблизи. Шел первый час ночи, было тихо, но вскоре раздались чьи-то голоса. Конечно, это Полина и Марианна вышли проветриться перед сном.
– Это выше моих сил. – Полина гневалась, судя по накалу в ее голосе. – Что за демонстрация? Зачем?
– М-да, – захихикала Марианна. – Я, конечно, не имею права судить, но это глупо и… и выглядит…
– Скотством! – закончила Полина. – Другого названия этому нет.
Шурик ловил каждое слово, недоумевая, что так взбесило Полину. Разумеется, речь шла о Кирилле Андреевиче и его второй половине, еще не узаконенной, но, кажется, уже вступившей в свои права раньше срока.
– Нет, это вообще за гранью… – продолжила возмущаться Полина. – Стонать на весь дом, чтобы все слышали, чем они занимаются в спальне!
– По-моему, она нарочно тебя эпатирует, на меня-то ей плевать, – сказала Марианна.
– Знаешь, всему должна быть мера, а эта псевдосвобода лишь доказывает ее низкий интеллектуальный уровень. Она – чудовище, как только Кирилл этого не видит? Пожалуй, Тамара будет похуже Нонны!
– Успокойся, она любит Кирилла Андреевича, авось твои опасения напрасны, – возразила Марианна.
– Не напрасны, не напрасны, я чувствую! – заспорила Полина. – Она хочет пристроиться, а кандидатов в мужья нет, о какой же любви может идти речь? И потом, Марианна, в его положении надо прежде всего думать о детях, следовательно, женщину себе подбирать нормальную, а не самку. Их же трое! К тому же они маленькие. Ну, какая из нее мать? Не знаю, к чему все это приведет…
– О детях мы с тобой позаботимся.
– Мы? – усмехнулась Полина. – Боюсь, мне придется уйти отсюда. Она уже настроила брата против меня.
