Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
– Утюги за сапогами, сапоги за пирогами, – и я включилась в конкурс чтецов-декламаторов. – Пироги за утюгами, кочерга за кушаком…
– Кстати, о пирогах: а что у нас на ужин? – поинтересовался Колян, тщетно пытаясь снять с меня Масяньку, приклеившегося к маме, как панда к стволу бамбука.
– Занеси лучше коляску, – попросила я.
Дома стряхнула ребенка на диван, зафиксировала вырывающиеся ножки и сняла с них ботиночки.
– Сиди тут! – Я прошла в кухню и заглянула в холодильник.
Отлично! В морозилке есть пакет готовых пельменей и пакет вареников с картошкой, сварю то и другое вместе, будет нам с Коляном вполне сносный ужин. А Масянька съест манную кашу. Или мы съедим кашу, а он пельмени с варениками…
– Папа! – восторженно вскричал малыш, на четвереньках выбегая в прихожую навстречу Коляну.
Слушая заливистый детский смех и звуки веселой возни, я поставила на огонь большую кастрюлю для пельменей и маленькую кастрюльку для каши и сконцентрировала свое внимание на приготовлении еды.
– Отличный ужин, Кыся, – похвалил Колян, быстро расправившись с горкой пельмене-вареников. – Зачем только ты посыпала это блюдо сахаром? Я не большой любитель китайской кухни!
– Почему китайской? – хлопнув ресницами, я развернула ложку, нацеленную в открытый ротик Масяни, и попробовала манку.
Так и есть, она соленая! Выходит, я перепутала емкости и посолила Масину кашу, а в кастрюлю с пельменями щедро насыпала сахару!
– Кайка! – не дождавшись транспорта с кашей, ребенок перехватил мою руку и потянул ее к себе.
– Она соленая! Ты не будешь ее есть! – воспротивилась я.
– Кайка! – Малыш проглотил соленую манку и снова разинул рот, как кукушонок клюв.
– Вот так, да? Ну, ешь! – сдалась я.
– Кыся, ты чем-то озабочена, – проницательно заметил наблюдавший за мной муж. – Рассказывай, в чем дело!
Я не заставила себя упрашивать.
– Понимаешь, мне нужно найти одного человека. Он пропал в тысяча девятьсот тридцать седьмом году, предположительно умер, но никаких доказательств этого нет.
– Предположительно? – озадаченно повторил Колян. – Кыся, подумай своей головой, да ведь если он пропал почти семьдесят лет назад, то умер не предположительно, а совершенно точно! Или он тогда был в возрасте нашего Масяньки?
Вспомнив о малыше, я торопливо сунула в его раскрытый ротик очередную ложку с кашей.
– Нет, ему было лет тридцать или даже сорок. Ох, а ведь и правда, он наверняка давно помер! – Я пригорюнилась. – Какая досада, а я уже собралась отправить запрос в нашу ФСБ и в не наш Интерпол!
Расстроенная, я докормила ребенка, передала его папе, убрала со стола и вымыла посуду. Умиротворяющий плеск воды успокоил меня, и я решила оставить затею с поисками условно-мертвого Антона Спиногрызова. Что, мне больше делать нечего?
Яков Акимович Плотников, бухгалтер на пенсии, выпроводил со двора назойливую соседку Пилипенчиху, закрыл за ней калитку на засов и вернулся в дом, на ходу обдумывая возникшую у него идею: как обернуть себе на пользу смерть дряхлой старухи Спиногрызовой.
Яков Акимович считал себя хорошим человеком. Уж точно получше, чем та же Пилипенчиха (хотя тоже не прочь был заглянуть в щелочку в соседском заборе) или до ужаса жадный Савва Спиногрызов, с которым у Якова Акимыча давно уже были весьма натянутые отношения. Подумаешь, занял Плотников под малиновый рядок лишние полметра на меже! Это же не потому, что он такой жлоб и скупердяй, как Савва, просто рачительно хозяйствует! Да и когда это было, десять лет назад! Давно уже можно бы забыть былые раздоры и жить в мире и дружбе, как положено добрым соседям!
– Ну, теперь-то я тебе покажу, как со мной судиться! – погрозил добрый сосед Яков Акимовыч воображаемому Савве. – Теперь-то ты у меня попляшешь, как карась на сковородке!
Трясущимися от возбуждения пальцами Яков Акимович повернул металлический ключик в дверном замке старого шифоньера, сунул руку под стопочку чистых наволочек и достал сотовый телефон, хранящийся у него на случай экстренной необходимости: вызвать, если что, «Скорую помощь». От долгого лежания в шкафу аппарат разрядился, и Акимыч, умерив нетерпение, еще с полчаса дожидался, пока ослабевший мобильник наберется сил, чтобы дозвониться в город.
– Никитушка, это я, – сказал он взявшему трубку сыну. – Ты еще в конторе или уже закончил работу?
– Еду домой, – коротко ответил сын, давно уже взрослый и самостоятельный, отцовская гордость – умница, юрист. – Говори, что случилось?
– Помнишь, ты рассказывал мне про завещания?
– Ты хочешь его оформить? – профессионально заинтересовался сын.
– В общем, да, – уклончиво ответил Яков Акимович. – Это нетелефонный разговор. Ты можешь ко мне приехать, прямо сейчас? Это очень срочно и очень, очень важно!
– Еду, – отозвался любящий сын. – Не нервничай, прими валидол и ложись в постель.
Растроганно улыбнувшись, Яков Акимович выключил сотовый, бережно завернул его в наволочку, ласково погладил сверток и положил его на прежнее место. Он улыбнулся, вспомнив, как к нему попал этот телефонный аппарат.
Неподъемное для кармана пенсионера чудо техники привез старику отцу заботливый сын. Славный мальчик прикупил телефон по случаю, у какого-то бродяжки, за копейки. Должно быть, алкаш где-то его стянул, ну, это его личный грех! А Никитушка дешевый мобильничек у алкаша купил, да знакомому студенту-компьютерщику и отдал. Парень чего-то там в телефонных мозгах поменял, и ворованный аппарат стал как новенький.
Никитушка – он такой, свою выгоду знает, экономить умеет, к мелочам с детства внимателен. Он с самых малых лет под ноги смотрит, по сторонам глядит, то и дело какую-нибудь находку в дом тащит, да не просто хату захламляет, а все найденное в систему приводит. Какую бумажку или документик ни поднимет – все в папочки складывает. Для найденных ключей одна коробка, для пуговиц другая, для значков-медалек третья, а еще есть ящичек с наклейкой «Разное»: тут тебе и гильза от неведомо какого оружия, и служебное удостоверение инспектора пожарного надзора, и случайно найденная печать нотариуса. Ну, как «случайно»? Поддатый гость в огороде у сортира обронил и где потерял – даже не вспомнил, а студент Никита нашел и в ящичек положил. Одно слово: юрист! Яков Акимович эту сынишкину скурпулезность и запасливость всегда очень одобрял, и не зря: рано или поздно, а все может в дело сгодиться! Вот, знакомый нотариус уж и помер давно, а печать его в ящичке лежит и в любой момент в дело сгодиться может!
Яков Акимович закрыл шкаф и побрел на кухню, чтобы накапать себе валокордина. Озарившую его гениальную задумку Яков Акимович ощущал чисто физически: словно он проглотил горящую электрическую лампочку. В связи с этим глоток валокордина больному-сердечнику был жизненно необходим. Яков Акимович решил последовать совету сына и ненадолго прилечь, чтобы набраться сил. Ему еще нужно было приготовиться к приезду Никитушки – подняться на чердак и отыскать там среди разного бережно хранимого хлама пыльный ящичек с наклейкой «Разное».
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
