Питер мгновенно нашел грудь и принялся сосредоточенно сосать. Джулия почувствовала, как отвечает на это ее собственное тело, словно между двумя младенцами — рожденным и нерожденным — и ею, будущей матерью, существует невидимая связь. Это было странное чувство. Какое-то первобытное. Дивясь ему, она снова почувствовала шевеление в животе. На ее тихий удивленный возглас обернулись Чарлз и Энни.
— Что, уже пинается? — спросила Энни и любящим взглядом посмотрела на сына. — Этот тоже дрался отчаянно.
— Ну, не совсем пинается, — проговорила Джулия. — Скорее, гладит.
— Я был изумлен, когда впервые почувствовал, как шевелится Питер, — усмехнулся Чарлз, задумчиво качая головой. — Я тогда впервые понял, что он настоящий.
— Это касалось только тебя. Не ты же рос как на дрожжах и еженедельно менял одежду, — напомнила ему жена.
Джулия побыла с ними еще несколько минут, а затем сказала, что врач ждет ее на ежемесячный осмотр.
— Значит, узнаешь какие-нибудь новости о своем шустрике, — сказал Чарлз.
Когда Джулия выходила, они по-прежнему улыбались друг другу, своему ребенку, всему миру.
Никогда Пол так не радовался делу, как теперь. Наконец-то он мог отвлечься от своих мыслей! Его ничуть не расстроило, что телефонный звонок поднял его посреди ночи и пришлось немедленно отправиться из Цюриха в Индокитай. Это было то, что нужно.
Едва оказавшись на месте, Пол тут же сосредоточился на своих действиях, которые требовали всех умений, всех сил, всей осторожности. Но иногда ему все же приходилось спать. А вот сновидения он контролировать не мог. Тогда-то Джулия снова настигала его.
Это приводило его в негодование, делало резким и раздражительным. Он хотел забыть ее! Ему необходимо было забыть! Беда заключалась в том, что он не мог этого сделать.
Это потому, что она все еще не устроена, говорил себе Пол. Если бы он знал, что о ней заботятся, вздохнул бы свободнее. Если бы не сомневался, что Сесил Как-Его-Там будет хорошим мужем и отцом, он бы успокоился. Значит, необходимо это выяснить.
Он не развалится на части, если поговорит с ней еще раз. Пусть он никогда не звонил ей из мест, где шли военные действия, сейчас нужно было все расставить по местам!
Пол взглянул на часы. В Лондоне сейчас было четыре часа дня. Удачное время — когда утреннее недомогание будет давно позади, а этот Сесил, возможно, прийти еще не успеет.
Не раздумывая долго, он набрал номер. Длинные гудки звучали и звучали, а Джулия все не подходила. Помрачнев, Пол уже собрался положить трубку, когда на другом конце провода ответили.
— Алло?
— Это Пол, — отрывисто сказал он. — Ты только что пришла?
— Я… да. Я…
Пол немного подождал, затем спросил:
— Джулия, у тебя все в порядке?
— Все… прекрасно.
И снова тишина. Похоже, им предстоит еще одна бесполезная беседа. Но она заговорила.
— Я чувствую, как они шевелятся, Пол! — В ее голосе звучало возбуждение. — Я ходила сегодня к врачу. У них все нормально.
И Пол, повторив в уме ее слова, почувствовал, как его охватывает паника.
— Что ты сказала? Ты чувствуешь, как они шевелятся?
Джулия издала высокий, немного истеричный смешок.
— Да! У меня двойня!
Двойня?!
Пол был ошеломлен. Он звонил ей для того чтобы узнать, способен ли Сесил вырастить одного ребенка. А у нее, оказывается, двойня…
Он глубоко вдохнул, затем еще раз. Это не помогло. Голова кружилась, ему не хватало воздуху. Двое? У него мутился рассудок. Господи, куда Ты смотрел?! — взмолился Пол.
— Откуда ты знаешь? — хрипло спросил он, когда обрел дар речи.
— Я же сказала тебе, что была у врача. — Джулия, казалось, все еще не верила себе. — Слышно биение двух сердец, представляешь?
Пол не представлял. Пытался и не мог. Он открыл и закрыл рот, не зная, что сказать.
— Это удивительно. Просто удивительно… Пол? — позвала она, не слыша ответа.
— А? — только и смог выдавить он, оглядываясь, куда бы сесть.
— Пол, ты не… Нет, конечно же нет. — Радость и возбуждение покинули Джулию. Теперь ее голос был ровным и бесцветным. — Мне жаль…
А Полу было жаль, что он вообще позвонил.
— Ты… С тобой… все будет в порядке?
— Разумеется! — отрывисто и презрительно произнесла она.
— Ты уверена? Ты… хорошо себя чувствуешь?
— Прекрасно.
Теперь в ее голосе звучало раздражение.
— Что ж, хорошо. Хорошо, — повторил он, уже с большим энтузиазмом. — Рад это, слышать.
— Чего ты хотел?
— А? Да так, пустяки. — Не мог же он спросить, способен ли Сесил вырастить ее ребенка, теперь, когда речь об одном ребенке уже не шла! Да и вообще, кто решится взвалить себе на плечи такую ношу? — У меня просто появилась свободная минутка. Я в Индокитае, прилетел сюда три дня назад. И… решил тебе позвонить.
Джулия на это ничего не ответила. Поэтому он заставил себя продолжить:
— Ты поливаешь мой садик?
В былые времена такой вопрос был бы ни к чему. Это само собой разумелось.
— Я поливаю твои помидоры, Пол, — ровным тоном ответила она.
Последовала еще одна длинная пауза. Двойня? У нее двойня?! Пол все еще не мог в это поверить. Затем Джулия сказала:
— Кто-то стучит в дверь. Мне нужно идти. Сесил? — подумал Пол, но вслух не спросил.
— Ладно, тогда иди. — Двойня! Он перевел дыхание и тряхнул головой. — Береги себя, Джулия.
— Да, — сказала она и повесила трубку. Пол еще долго стоял перед телефоном, не двигаясь. Он пытался думать о том, что услышал, пытался свыкнуться с этим. Но тщетно. У Джулии будут два ребенка? Он, который избегал всяческих уз, обязательств, ответственности, вот-вот станет отцом двойни? Нет, это немыслимо!
Пол уставился на телефон. Может, он вовсе не поднимал трубку и не звонил ей? Может, все это ему только приснилось? Хотелось бы надеяться!
И он надеялся. Целых три недели надеялся. А также беспокоился и переживал. После Индокитая ему пришлось отправиться во Францию, чтобы получить недостающую информацию. Обычно его не тяготили подобные метания по всему свету. Раньше это не имело для него значения.
А теперь имело. Он был озабочен. Раздражен. Встревожен. Проклятье, только волнений и забот ему не хватало! Нужно вернуться домой и во всем разобраться. Позаботиться о том, чтобы все было хорошо — чтобы Джулии было хорошо.
Если он сможет этого достичь, то и у него все будет хорошо.
После Парижа редактор собирался снова послать его в Индокитай. Впервые Пол отказался и полетел домой. Он прибыл рано утром, выжатый как лимон и нуждающийся, как всегда в таких случаях, в горячем душе, холодном пиве и двадцати четырех часах сна.
