Книга Летописец: Скрижаль Эльдэриума - Михаил Девин

Я родилась в Эльтиане, великой столице древнего леса. Мой отец был тельном[26] рейнджеров. У нас, эльфов, детей растят отцы, а матери могут понести только от одного мужчины, и то раз в пятьдесят лет. Но это касается мужчин-эльфов. Видимо, это какая-то насмешка богов, что от человека эльфийки могут рожать почти без ограничений. Правда, жизнь полукровок конечна, а чистокровные эльфы бессмертны. Мне кажется, это та плата, которую мой народ отдает за вечность.

Но на чем я остановилась? Ах да, меня и мою сестру растил отец. С тех пор как мы научились ходить и говорить, нас обучали разным наукам, в том числе и науке войны. У эльфов нет различия в образовании, как у прочих рас. Мы занимаемся тем, что лучше всего получается. Обучают нас вплоть до совершеннолетия, которое наступает в тридцать лет; после этого мы перестаем стареть и при желании можем выглядеть, как захотим: хоть десятилетним ребенком, хоть столетней старухой.

Вопрос Нериона не заставил себя ждать:

– И много обликов ты сменила?

– А у тебя много жизней? – задала встречный вопрос Астель.

– А что? – спросил Нерион с опаской.

– Просто это моя личная тайна, и, когда я тебе ее открою, я буду вынуждена убить тебя. И хотелось бы быть уверенной, что ты не возродишься где-нибудь, – улыбнулась она.

– Какое небо голубое! – громко заявил Нерион и уставился в окно, будто увидел хирумский десант.

Все остальные участники посиделки, посмотрев в то же окно и увидев звездное небо, продолжили слушать.

– Достигнув совершеннолетия, я пошла по стезе отца. Попасть в Академию рейнджеров труда не составило. И спустя десять лет обучения я отправилась на свое первое боевое задание.

Это было еще в прошлую войну с Хирумом, сорок лет назад, за неделю до того, как в нее официально вступил мой народ. Я была счастлива, когда узнала о назначении, ведь на задание отправили только четырех курсантов, лучших.

Прибыв на место, я была удивлена, увидев во главе патрульной сотни своего отца. Судя по всему, он был удивлен не меньше, хоть и не подал виду.

Шесть с половиной дней мы патрулировали границу леса и побережье со стороны свободных княжеств и королевств. Высадка хирумцев не застала нас врасплох, но все же была неожиданной. Их было много – почти два десятка кораблей. Мы отправили вестников еще до того, как корабли причалили к берегу, но все прекрасно понимали, что подкрепление не успеет прийти, а сто воинов не остановят две тысячи.

Хирумцы высадились и лесом пошли в направлении небольшого городка. Он был всего в пятидесяти километрах от берега. Это я сейчас говорю «пошли», а на самом деле они кровью оплачивали каждый свой шаг. Когда заканчивались стрелы, наши маги выращивали новые прямо из деревьев, но наконечников у них, конечно, не было. Некоторые наши воины погибали от хирумских стрел. Хирумцы не видели нас, но когда тысячи стрел летят в разные стороны, хоть одна да найдет цель. И хирумцы были не самой страшной бедой. Как оказалось, их сопровождали наши проклятые братья. Немного, я насчитала всего четырнадцать. И все обладали магическими способностями.

Они сжигали деревья в надежде убить нас. Но мы никогда не пускали больше трех стрел из одного места. И все же жертвы были. Весь этот кошмар длился пять часов. Потом пришло подкрепление, и менее чем за час враг был разбит.

Все праздновали победу, а я проливала слезы, ведь за пару минут до подхода подкрепления мой отец спас мне жизнь, сбросив с дерева, которое загорелось, а сам он погиб.

– Соболезную… – тихо произнес Дакар.

– Не стоит. Мой отец жил как воин и как воин ушел. К тому же эльфы не умирают в принятом у вас смысле – мы перерождаемся в новом теле, в новом мире. Может быть, однажды я встречу Разумного с душой своего отца, – сказала Астель и подошла к окну, у которого стоял Нерион.

– А небо все равно голубое, – упрямо повторил он.

– Верно, – вздохнула Астель. – Просто не многие способны увидеть его цвет, когда вокруг темно.

В комнате повисла тишина. Все думали о своем. У каждого было о ком вспомнить и пролить слезу. И все, конечно же, понимали: как бы ни была темна ночь, как бы черно тебе ни казалось небо, следует помнить, что оно голубое, а рассвет расставит все по своим местам.