Номер нужен был Артему только для ночлега, да и то практически через день. Он пробыл на Алтае неделю, объездил живописные окрестности, пил воду из ключа, бьющего из земли, и парился в настоящей деревенской бане в какой-то глухой деревне. Наводку ему дали девчонки, занимавшие соседний номер, за это он должен был доставить их, безлошадных, в этот населенный пункт.
После бани у них намечалось одно важное мероприятие: в деревне жила известная знахарка, бабка Нюра, и к ней бегали гадать и лечиться из близких и дальних деревень. Девчонкам страсть как хотелось попасть на прием к бабке Нюре, чтобы она погадала им всем в преддверии Нового года. Артему стало любопытно, что там за бабка такая, и он следом за своими соседками потащился в избу на окраине села.
Село представляло собой одну улицу, которая закручивалась улиткой вокруг единственной подстанции, вернее, трансформаторной будки, и свет в домах гас тут через каждые десять минут, стоило только всем разом включить телевизоры, у кого они были, или просто зажечь свет.
Бабка Нюра оказалась метиской, в ее жилах на пятьдесят процентов текла кровь древнего алтайского народа. Возраст колдуньи определялся довольно сложно, так как в черных как смоль волосах не было ни единого седого волоска, в то время как смуглое скуластое лицо изрезали старческие морщины. Глаза у нее были круглыми, как у совы. Ведьма, одним словом. Артему пришлось долго ждать, пока все девчонки проконсультируются у знахарки. Потом он вошел в комнату, наполненную запахом курившегося ладана и каких-то травок, где старуха принимала посетителей, и остался там на полчаса. Вышел он от колдуньи в полной и непоколебимой уверенности, что ему немедленно надо возвращаться домой.
Глава 19
Людмилу встретила хозяйка коттеджа в домашнем велюровом костюме. Длинные волосы были кое-как собраны и зафиксированы на затылке какой-то модной заколкой, усыпанной цветными стразами. Лицо казалось изможденным. В гостиной было накурено, и на журнальном столике стояла пепельница, полная окурков.
— Может, чаю хотите? — предложила Лариса, когда гостья разулась и сняла шубу.
— Давайте, — охотно согласилась Людмила. — Если можно, зеленый.
— Зеленый так зеленый. Я тоже, знаете, его предпочитаю. Да вы присаживайтесь на диван.
Лариса снова закурила и стала готовить чай. Потом поставила на столик перед Людмилой белый заварник и две чашки, тоже белоснежные.
— Может быть, вы голодны? — спохватилась Лариса. — Я, правда, уже второй день ничего не готовлю и домработницу отпустила, но для вас могу сделать бутерброды. Хотите?
— Нет, спасибо, не беспокойтесь. Знаете, пока ехала в такси, я сумела дозвониться Пете, он как раз выходил из библиотеки. Сказал, что сразу поедет сюда, к вам.
— Спасибо вам, Люда.
— Да… пустяки…
— Ну… тогда давайте пить чай.
— Давайте.
Лариса разлила чай в чашки, потом снова закурила и внимательно посмотрела на Людмилу.
— Вот вы, значит, какая… — задумчиво произнесла она.
— Какая?
— Красивая… и, как ни странно, добрая… Редкое сочетание. Особенно в наше время. Знаете, мне всегда не хватало именно доброты. Наверное, поэтому Петя от меня и ушел к вам. Но я всегда считала, что доброта — это признак слабости. Либо человек просто прикидывается добреньким, чтобы тебя раскрутить, поиметь… Вы меня понимаете?
— Не очень, — призналась Людмила.
— Конечно. Где вам понять? Вы же не прикидываетесь. А как там Петина книга?
— Движется.
— Ну и отлично. Мечты должны исполняться. Иначе какой от них прок?
— Чай замечательный.
— А давайте выпьем чего-нибудь? Что вы предпочитаете? Коньяк? Бальзам? Ликер? Есть хорошее вино.
— Давайте бальзам. И прямо в чай.
— Ну и отлично. А я с вашего позволения выпью коньяку.
Лариса достала из бара две пузатые бутылки темного стекла. Внезапно она усмехнулась:
— Господи, кому расскажи, не поверят!
— О чем вы?
— Ну, я о том, что бывшая и новая жены вот так, запросто, сидят дома у первой и пьют чай с коньяком. Знаете, я считала, что Петя женился на какой-то молоденькой пиранье, а мы, оказывается, ровесницы. Просто сложился такой стереотип… ну, что мужчины за сорок, как правило, бросают своих старых, надоевших жен и сходятся с молоденькими. Да еще бывшая свекровь подлила масла в огонь…
— В каком смысле?
— Да в самом прямом. Сказала, что у Пети есть ребенок… старая идиотка… Будто бы Петя ей так сказал…
Людмила улыбнулась:
— Все очень просто. Петр считает мою дочь от первого брака, Александру, своей дочерью.
— Тогда понятно. Значит, это Петя сам нас запутал…
— Получается так… Расскажите мне про Артема.
— Ой, а давайте я покажу вам его детские фотографии! Он там такой лапочка!
Пока они, как старые верные подруги, рассматривали фотографии, в дом вбежал Петр.
— Что случилось, Лара? — спросил он, ворвавшись в гостиную прямо в верхней одежде и ботинках. — Что с Артемом?
— Здравствуй, Петя, — отозвалась Лариса.
— Здравствуй… Ты в милицию обращалась?
— Ну конечно! А ты как думаешь?! Я даже в службу безопасности твоей фирмы обратилась. И между прочим, твой разлюбезный Боречка Трунов мне сказал, что, мол, ничего в этом страшного нет, зря я волну поднимаю, наверняка Артем жив и здоров, просто загулял пацан — вот и все дела!
— Отчасти я его понимаю. Вполне возможно, так и есть.
— Какие же вы, мужики, уроды!
— Ненавижу эти обобщения!
— Но это так! Вы действительно уроды! Мне было проще найти общий язык с твоей женой, чем с тобой и твоим идиотом замом! Как у него только хватило наглости мне, матери, такое сказать!
— Боря просто хотел тебя утешить, — возразил Петр.
— Ну говорю же — уроды!
— Пожалуйста, не ссорьтесь… — мягко произнесла Людмила.
— О-о, дорогуша, это мы еще не ссоримся, — с сарказмом произнесла Лариса. — Это мы еще ласково разговариваем… С господином Булыгиным у меня, к сожалению, по-другому не получается.
Она снова закурила. Петр тоже, вынув пачку сигарет из кармана своей куртки. Людмила не стала его упрекать в нарушении данной накануне страшной клятвы. Обстановка и так была накалена до предела, так что любое слово, сказанное невпопад, могло подействовать, как искра в шахте, наполненной метаном. Слава богу, на время перекура между бывшими супругами воцарилось короткое перемирие.
— Господи, вдруг его похитили… — произнесла Лариса.
— Вряд ли, — возразил Петр. — Тогда тебе или мне уже позвонили бы, потребовали бы выкуп, пригрозили, чтобы мы не обращались в милицию… Нет, это никакое не похищение. Я уверен.
