– А мне нужна карьера. Я не совершал преступлений и не перекладывал на кого-то другого решение моих проблем. Они сделали и то, и другое. Я буду продавать мою статью.
– Конечно, тебя просто выгнали из «Вестника», и ты не говоришь, за что. А теперь пишешь для дрянной бульварной газетки. Это гораздо благороднее. – Выражение лица Трейса предвещало грозу, но Фиби уже понесло. – Я уберегу мою сестру и ее мужа от тюрьмы. И точка. Ты можешь писать статью после того, как полиция получит улики. – Она протянула руку, чтобы он не прервал ее. – Я могу сочувствовать тебе, но нет никакого способа заставить меня отступиться. Особенно теперь, когда Малышу понравился мой танец, и у меня появился шанс выступать в субботу вечером. Трейс с негодованием смотрел на нее.
– Могу сказать, что я ни в чем не был виноват, когда потерял работу. И когда же произошло чудо? Два дня назад ты танцевала хуже всех.
– Малыш сказал, что теперь я танцую по-другому.
Трейс ухмылялся.
– Не рассказывай сказки. Он просто увидел тебя в костюме.
– Нет, он видел, как я репетирую, и ему понравилось, как я двигаюсь. – Она не собиралась передавать слова Малыша о женщине, у которой был мужчина.
Трейс чуть не зарычал.
– И как же ты двигаешься?
Фиби пожала плечами, полезла в сумку и вынула джинсы.
– Так, как будто в этот уикэнд я хорошо провела время. – Она взмахнула рукой. – Я не помню. Тебе надо спросить у него. Он пугает меня, так что я стараюсь не затягивать разговор.
Она сняла под халатом нижнюю часть своего костюма, затем сунула ноги в джинсы. Его брови зловеще сошлись.
– Хорошо провела время?
Фиби тяжело вздохнула. Очевидно, он был настоящим репортером, так как никогда не сдавался. Она решила побыстрее закончить неприятный разговор и сказала сердито:
– Малыш намекнул, что у меня был мужчина. Я не стала разуверять его. Он сказал, что за один уикэнд ты сделал для моего танца больше, чем я могла бы получить за месяц тренировок. – Повернувшись спиной к Трейсу, она сбросила халат, сняла лифчик и натянула футболку.
Когда она повернулась к нему, то увидела очень самодовольное выражение на его лице. Их глаза встретились, и в его взгляде вспыхнул огонь.
– Хмм. Если Малыш прав, то у меня появилась проблема.
– У тебя много проблем, и самая главная – это твое упрямство. А какую ты имеешь в виду?
– И у тебя появилась проблема.
– Ты можешь говорить ясно?
– Я так понял, что после секса со мной ты танцуешь лучше?
– Малыш так считает. И что с того?
– Я-то надеялся, что ты уйдешь сама или по крайней мере будешь уволена за плохой танец, но, – он вздохнул, – я полагаю, теперь этого не случится. Если Малыш прав, ты скоро будешь лучшей танцовщицей в мире. Звездой любого шоу. Потому что я всегда мечтаю о сексе с тобой.
Она едва могла дышать. Ее ресницы затрепетали, и она с трудом сглотнула.
– Со мной?..
– О да. – После паузы он добавил: – И затем я напишу мою статью.
Фиби не могла понять, говорит ли он с ней или сам с собой.
– А я помогу полиции.
Он кивнул.
– Сперва секс, потом статья. Нет, я не могу ждать – сначала я напишу статью, а затем мы займемся сексом. Нет, подожди… Черт, я что-то совсем запутался…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Вот и все. – Барби прилепила последнюю блестку на грудь Фиби. – Теперь посиди пару минут, пока клей сохнет. Потом можешь идти. Фиби скривила рот.
– Как, черт возьми, я смогу почесаться под этими штуками? Уже зудит. – Она поежилась.
– Никак не сможешь. После представления чешись, сколько захочешь.
– Эй. – Дэйзи подошла к Фиби. – Волнуешься, детка?
– Немного. Барби засмеялась.
– Это хорошо. Но не бойся, ты будешь великолепна. А сейчас мне надо закрепить прическу.
Она направилась к своему месту перед зеркалом. Дэйзи вдруг заявила:
– Я не знаю, что случилось перед вчерашней репетицией, но ты танцуешь совсем не так, как раньше. Хотя я кое-что подозреваю…
И Дэйзи подмигнула. Фиби покраснела, увидев в зеркале свое сияющее лицо.
Насколько ей было бы легче, если бы ее сердце не становилось слабым каждый раз, когда Трейс оказывался рядом, и если бы слово «любовь» не начало возникать в ее мыслях с потрясающей регулярностью!
Ее раздумья были прерваны, когда прозвучало распоряжение танцовщицам собраться за кулисами. Фиби быстро помахала рукой Барби и другим девочкам, которые еще оставались в гримерной, и направилась к двери. Но в коридоре у нее так начало зудеть под блестками, что она не выдержала и сжала руками грудь, не заботясь о том, что клей еще не высох.
– Тебе помочь, котенок? – Трейс вышел из-за угла, лаская Фиби взглядом.
Подойдя, он взял ее за руки, отвел их вниз и удивился:
– А где же твой костюм?
Фиби подняла брови.
– На мне много больше, чем было на тебе, когда ты танцевал у Кэнди.
Трейс нахмурился, а Фиби рассмеялась.
– Это будет самая долгая ночь в моей жизни, – проворчал он.
Когда танцовщицы направились к сцене, Фиби задержалась и тихо спросила Трейса:
– Что ты собираешься делать, пока я выступаю?
– Готовить коктейли. А что?
– В баре, который расположен в зрительном зале?
– Да… А что?
Фиби посмотрела вокруг, чтобы удостовериться, что никто не подслушивает.
– Я должна знать, где ты будешь. Я не верю тебе и боюсь, что ты уйдешь в трюм, стоит мне повернуться к залу спиной.
– Меня ты ничем не остановишь.
– Прекрасно. Тогда я тоже пойду одна, втайне от тебя. – Тут она поняла, что в ее плане есть большой изъян. – Послушай, а где здесь трюм? Я думаю, если спуститься по служебной лестнице, то…
Он выругался.
– Хочешь иметь неприятности?
Фиби ткнула в него пальцем.
– Слушай, Шпион Морей, ты даже не узнал бы об этом катере, если бы не я. Я могу позвонить Тони и спросить, как идти в трюм, но ты можешь уберечь меня от лишней возни.
Трейс поймал ее за палец.
– Когда после ужина соберут салфетки и скатерти, в прачечной никого не будет. Я буду возле служебного входа ровно в десять часов. Если ты не придешь до одной минуты одиннадцатого, я пойду без тебя, и тогда трюм ты будешь искать сама.
– Я не опоздаю. О, и вот еще что. – Готовя маленькую месть, она коварно улыбнулась. – Просто хочу, чтобы ты знал. Я буду танцевать для мужчин, сидящих в зале, но во время моего выступления буду думать только о тебе.
