Он непроизвольно сжал кулаки.
— Лучше, черт возьми, ему этого не делать. Если ему дорога его жизнь.
Мэйв постаралась спрятать улыбку.
— Ты сказал Кэти, что беспокоишься за нее?
Дэнни нахмурился и отодвинул тарелку.
— Нет, Ма, не сказал. Не думаю, чтобы это ей очень понравилось.
— Что ты такое говоришь? Вас с ней было водой не разлить. Я уверена, ей было бы приятно узнать, что ты заботишься об ее благополучии.
Он пожал плечами.
— Просто мне кажется, что она плохо воспримет критику с моей стороны, особенно в таком щекотливом деле. — Он взглянул на мать. — Вот я и подумал: может, ты бы поговорила с ней, сказала бы ей, чтоб была поосторожнее. А еще лучше, сказала бы, чтобы она вообще перестала с ним встречаться.
— Понятно. — Мэйв с трудом удержалась от смеха. — Я в восторге оттого, что тебя так заботит благополучие Кэти, но говорить за тебя — не мое дело. Ты ведь тоже взрослый человек, как и Кэти, и должен жить своим умом. — Она положила свою руку поверх его руки. — Послушай, что я скажу, Дэнни. Иногда, когда мы кого-то знаем очень-очень хорошо, мы склонны видеть этого человека не таким, каков он есть на самом деле.
Он нахмурился.
— Что ты хочешь этим сказать, Ма?
— Вы знаете друг друга с детства, поэтому, глядя на Кэти, ты видишь перед собой ребенка. Но она уже не ребенок, Дэнни, а взрослая женщина — красивая, умная женщина. Ты же, возможно, не видишь ее такой из-за того, что слишком привык к ней.
Дэнни вздохнул. Что бы сказала мать, если бы узнала, что в последнее время он как раз только и думает о той женщине, в которую превратилась Кэти.
— Может, пришло время тебе посмотреть на Кэти другими глазами. Увидеть ее такой, какой видят ее другие мужчины.
— Какой ее видит этот тип Сэм?
— Может, и так. — Она пожала плечами, — Если он встречается с Кэти, то, очевидно, она интересует его как женщина. Может, и тебе стоит перестать обращаться с ней как с ребенком и начать обращаться с ней как с женщиной. — Она похлопала его по руке. — Как я всегда говорила тебе и твоим братьям, вы во всем должны доверять сердцу. Оно никогда не даст вам сбиться с пути.
— Один раз, Ма, я уже доверился сердцу, и смотри, куда оно меня завело. — В голосе у него помимо воли прозвучала горечь.
Руки Мэйв крепче сжали чашку с кофе — сыновняя боль кольнула ее прямо в сердце. Она тщательно выбирала слова, стараясь успокоить его:
— Нет, сынок, твое сердце здесь не виновато. То, что ты чувствовал в сердце, было чистым и честным. У другого человека могло быть иначе. Твоей вины в этом нет.
Они с матерью встретились глазами.
— И как же я узнаю в следующий раз, какое у человека сердце? — Следующего раза не будет, но он не собирался сообщать ей об этом.
Она улыбнулась и опять похлопала его по руке.
— А ты опять спроси свое сердце — оно скажет тебе правду.
Наклонив голову набок, она пристально посмотрела на него.
— Ты можешь мне честно сказать, что у тебя не было никаких колебаний перед женитьбой? Сердце тебе говорило, что эта женщина как раз для тебя? Твоя вторая половинка? Ты ни в чем не сомневался и ничего не опасался?
Дэнни помолчал, уставившись в чашку с кофе. Раньше он не думал об этом, но сейчас понял, что мать права. Он знал или по крайней мере подозревал, что у него с Карлой не все идеально. Однако гнал от себя тревожные мысли, потому что она носила его ребенка. Он был абсолютно убежден, что их ребенок — причина более чем веская для женитьбы.
Мэйв покачала головой с задумчивым выражением в глазах.
— Запомни, Дэнни: для каждого мужчины существует идеальная женщина. Его идеальная пара. Твоя задача состоит в том, чтобы не только встретить эту предназначенную тебе женщину, но и узнать ее, когда встретишь. — Тщательно подбирая слова, она закончила: — Иногда эта женщина стоит прямо перед носом у мужчины — так близко, что он ее не видит.
— А папа узнал тебя?
Мэйв засмеялась и отпила глоток кофе.
— Не сразу. Но, как я уже сказала, иногда мужчины бывают так слепы, что не видят того, что у них под носом.
— И что было дальше?
Мэйв не удалось сдержать улыбку.
— Надо признаться, твой отец поддался не сразу, но он был упрямый человек, Дэнни, совсем как ты.
— Ты считаешь, что я упрямый? — спросил он, не зная, обижаться ему или нет.
— Разумеется. — Она нагнулась через стол и поцеловала его в щеку. — Это одно из самых милых твоих качеств.
— Ма, можно еще кое-что спросить? — Его голос изменился, в нем опять зазвучала боль.
— Конечно, сынок.
— Как… как ты узнала, что хочешь ребенка? То есть как ты узнала, что будешь хорошей матерью?
Мэйв глубоко вздохнула, понимая серьезность вопроса. Она догадывалась, что он как-то связан с неудавшимся браком сына.
— Я знала, что хочу ребенка, Дэниэл, потому что очень любила твоего отца. Когда двое любят друг друга — по-настоящему любят, то, совершенно естественно, хотят разделить эту радость и любовь с ребенком, который рождается из этой любви. — Она помолчала, отхлебнула кофе. — Что же касается того, как женщина узнает, будет ли она хорошей матерью, то для этого ей нужно только одно.
— Что именно? — спросил Дэнни, нахмурившись.
— Искреннее желание иметь ребенка. Если женщина хочет ребенка, Дэнни, действительно хочет, то этот ребенок будет рожден в любви и материнство станет естественной потребностью.
— Неужели это так просто?
Она улыбнулась.
— Все самые главные вещи в жизни просты, сынок. Это только люди их усложняют.
— Тебе никогда не приходило в голову… отдать кого-нибудь из нас? — Он понимал абсурдность своего вопроса, но все равно должен был задать его.
— Раз или два, когда вы были в переходном возрасте, у меня мелькала такая мысль, — со смехом призналась Мэйв, но потом ее лицо посерьезнело. — Я полагаю, ты задаешь этот вопрос не без причины, Дэниэл, но выпытывать ничего не буду. Нет, мне это никогда не приходило в голову. Но ты все-таки должен помнить, что растить ребенка нелегко, особенно сейчас. Всегда есть проблемы, заботы, которых ты не можешь предвидеть. Есть болезни, несчастные случаи. — Она перевела дыхание. — Быть родителем трудно, Дэниэл, потому что с того момента, как ты производишь ребенка на свет, твои первейшие мысли, первейшие действия уже не о себе и не для себя, а для твоего ребенка. Его счастье и благополучие теперь всегда будут стоять выше твоих собственных.
Он подумал о Карле — меньше всего она была способна поставить чьи-то потребности выше своих, особенно если это были потребности ребенка. Жаль, что он поздно это понял.
