Книга Гарем - Владимир Гурвич

Выбранное Руденским место для общения удивило Смурова. Обычно они посещали тихие и даже чинные заведения. Это же был какой-то молодежно-тусовочный ресторан со странно одетыми официантами, которые словно спринтеры по беговой дорожке, носились между столиками. Но Смуров решил ничего не говорить своему партнеру по бизнесу, а посмотреть, что последует за этим. Он давно ощущает, что с Игорем что-то творится, в последнее время он стал каким-то неспокойным и одновременно скрытным. Что-то явно зреет внутри него, там идет какая-то напряженная работа. Но что конкретно с ним происходит, он, Смуров, до конца не понимает. Единственное, что он знает и то по себе, что в том возрасте, в котором пребывает Руденский, у мужчин часто начинает активно конденсироваться недовольство жизнью. Вроде бы все хорошо, а чувство неудовлетворения все время нарастает. Причем, причины для этого процесса могут быть самые разные. Так было и с ним, что и привело его к нынешнему состоянию.

Они сидели за столом и потягивали пиво.

— Очень странное место, не правда ли, — осторожно протянул Смуров, провожая глазами молоденькую официантку с ярко оранжевым ирокезом. — В таком заведении мы с тобой еще не были. По крайней мере, я уж точно.

— Захотелось что-то новое, необычное, — отозвался Руденский. — Уж слишком мы привыкли ко всему стандартному и чинному.

— Возможно. Но что необычного видишь ты тут? Мне кажется, это какая-то безвкусная пародия.

— Может быть, но и ее стоит хотя бы раз посмотреть.

Смуров придерживался прямо противоположного мнения. Будь его воля, он бы немедленно покинул ресторан, но, судя по всему, Руденского происходящее тут забавляло. Или для этого следует подобрать другое слово?

— Тогда давай смотреть.

А смотреть было на что, Неожиданно все официанты собрались в одном месте и дружной толпой направились к одному из столиков, неся на подносе большой торт. Оказалось, что у сидящего за нм из посетителей день рождения и таким вот образом его поздравляют. Однако на этом дело не окончилось, все девушки из этой команды по очереди его поцеловали.

— Ему повезло, — сказал Руденский.

— Ты имеешь в виду поцелуи?

— И их тоже, — улыбнулся Руденский. — Среди официанток есть симпатичные.

— Ни одну не заметил.

— Ты слишком серьезно настроен.

— Вовсе нет. Но ни одна из них мне не приглянулась.

— Ладно, это не столь важно.

— А что важно тогда?

— С большим удовольствием ответил бы тебе, да только сам не знаю.

— Я считал, что ты всегда исповедовал определенные ценности.

— Так оно и есть. И я считал, что в этом плане ты похож на меня.

— Так оно и есть.

— С некоторых пор я так не думаю, Дима.

— И с каких пор?

— С тех пор, как ты развелся.

— Что ж в том такого необычного, столько людей разводятся.

— Но, во-первых, в твоем возрасте это происходит не часто, а во-вторых, ты не просто развелся, а начал какую-то иную жизнь.

— Все после развода начинают новую жизнь.

— Не скажи, я знаю немало разведенных, у них продолжается та же тягомотина, только без супруги. А вот у тебя все иначе, ты реально стал жить по-другому. Я тебя за это уважаю.

— Спасибо. Но особенно не за что. Все как-то само собой получилось.

— Так не бывает, Дима, — убежденно произнес Руденский. — Если мы не предпринимаем никаких шагов, ничего и не происходит. Вот как со мной.

— А что с тобой?

— Сижу на одном месте, как примерный ученик.

— А тебя это место не устраивает?

— В последнее время я что-то стал на этом месте места себе не находить.

— И с чем это связано, если не секрет?

— Секрет, но не от тебя. Знаешь, во мне давно это было, но я старался, когда не замечать, когда просто давить. А ты выволок это все наружу.

— Да что я выволок, ничего не понимаю?

— Разве? — даже удивился Руденский. — А мне казалось, что я говорю вполне ясно.

— Для себя, но не для меня.

— Да, ты, наверное, прав, — вздохнул Руденский. — Просто я не привык говорить на любые темы открыто, как сейчас модно. Понимаю, старомоден, но некоторые вещи всегда хранил глубоко в себе. Но не всегда это приносит пользу.