– Он пользовался очень дурной славой, мой дед, – флегматично заметил виконт. – Настоящий сумасшедший. Ни один из Верельстов никогда не имел ни малейшего отношения к Шекспиру.
– Что ж, Шерри, тебе виднее, конечно, но только подумай об «Антонии и Клеопатре»[20]! – возразила Геро.
– Антоний и кто? – с тревогой осведомился Ферди.
– Клеопатра. Вы должны знать Клеопатру! Она была царицей Египта. По крайней мере, я полагаю, речь шла именно о Египте.
– Никогда не бывал там, – заявил Ферди. – Наверное, в этом все дело. Зато я знаю одного малого, который однажды побывал в Египте. Назвал его унылым и грязным местом. Оно совершенно мне не подходит.
Геро, захихикав, сказала:
– Глупый! Клеопатра жила много-много сотен лет назад!
– Много сотен лет назад? – ошеломленно переспросил Ферди.
– Господи милосердный, но ты же понимаешь, что имеет в виду Геро! – вмешался виконт.
Мистер Рингвуд кивнул.
– Клеопатра – мумия, – сообщил Джил. – В Египте их полно. – Поняв, что такая эрудиция требует пояснений, он добавил: – Я где-то читал о них.
– Да, но тот, которого я имею в виду, есть у Шекспира, – сказала Геро. – Полагаю, это одно и то же лицо, потому что он все время писал пьесы о реальных людях.
В голове Ферди зародилось ужасное подозрение. Вперив в девушку пристальный взгляд, он поинтересовался:
– Вы, часом, не синий ли чулок, а?
– Разумеется, Геро никакой не синий чулок! – вскричал виконт, грудью вставая на защиту молодой жены. – Просто она только что закончила пансион и голова у нее забита подобной ерундой!
– Любому видно, что она не синий чулок, – строго заявил мистер Рингвуд. – Кроме того, тебе не следует говорить такие вещи вслух, Ферди. Очень дурной тон!
Мистер Фейкенхем в некотором смятении попросил прощения и добавил, что он дьявольски рад. Но тут воображение нарисовало ему очередную ужасную картину, и он потребовал, чтобы ему ответили, не предусмотрен ли на сегодняшний вечер Шекспир в качестве застольного развлечения. Лишь получив отрицательный ответ, он смог расслабиться и продолжить ужин в более-менее сносном расположении духа.
Пьеса, на которую пригласил своих гостей виконт, не подвергла испытанию умственные способности даже достопочтенного Ферди. Она оказалась веселой и забавной – временами не слишком корректной – комедией, которую все трое молодых джентльменов назвали вполне терпимой. А Геро пребывала в состоянии, напоминающем экстаз, что не позволяло ей ни на минуту отвести взгляд от сцены. Смысл некоторых острот и шуточек, изрядно забавлявших ее спутников, впрочем, остался ей непонятен; один раз девушка даже повергла мистера Рингвуда в смятение, обратившись к нему за разъяснениями. К счастью, ее услышал виконт и вывел своего друга из весьма затруднительного положения, коротко бросив, что она все равно не поймет, даже если ей и попытаются все растолковать.
В антракте стало очевидным – ложа виконта привлекает к себе повышенное внимание прочих гостей в других частях театра. Его светлость, заметив среди зрителей нескольких знакомых, принялся раскланиваться и махать рукой. Спустя несколько минут в дверь ложи постучали и вошел модно одетый джентльмен; с любопытством поглядывая на Геро из-под тяжелых век, он лениво промолвил:
– Значит, ты вновь вернулся к нам, дорогой мой Шерри! И не сказал никому ни слова! Я уже начал думать, что чем-то обидел тебя.
– Привет, Монти! – отозвался Шерри, поднимаясь со стула. – Ты все шутишь! Какие могут быть обиды? Я чертовски рад видеть тебя здесь сегодня вечером – хочу представить тебя моей жене! Геро, это – сэр Монтегю Ревесби, мой хороший друг!
Геро явно оробела в присутствии элегантного незнакомца, который, судя по всему, был на несколько лет старше виконта. Во всем облике этого молодого человека ощущалась некоторая презрительная надменность, а в улыбке сквозила ирония, отчего девушка чувствовала себя неуютно, но, поскольку она была готова без предубеждения отнестись ко всем друзьям Шерри, то не раздумывая протянула ему руку.
Сэр Монтегю пожал ее, однако брови его взлетели от удивления, и он обратил смеющийся вопросительный взгляд на Шерри.
– В самом деле? – осведомился Монтегю. – Ты уверен, что теперь уже ты не шутишь, мой дорогой мальчик?
Шерри рассмеялся.
– Нет-нет, мы действительно поженились, но только сегодня! – ответил виконт. – Можешь спросить у Джила, если не веришь!
– Какая неожиданность! – сказал сэр Монтегю. – Ты должен позволить мне выразить свои наилучшие пожелания, Шерри. – Взгляд его холодных глаз обежал Геро, улыбка стала шире. – Да – мои самые искренние поздравления, Шерри! Значит, вы поженились только сегодня? Надо же! Как интересно! Почему же ты не прислал мне приглашение на свадьбу?
Мистер Рингвуд внезапно решил принять посильное участие в разговоре. Он коротко заявил:
– Приватная церемония. В церкви Святого Георгия, на Ганновер-сквер. Так пожелала леди Шерингем. Шумиха не в ее вкусе.
– В глубоком трауре, – пришел на помощь приятелю Ферди, чувствуя, что следует немного расцветить картину.
– Нет, траур тут ни при чем, – с раздражением возразил мистер Рингвуд. – Хотя оказалось бы лучше, если было бы при чем. По семейным соображениям.
– Вздор! – заявил Шерри, отвергая дружескую помощь. – Говоря по правде, Монти, мы сбежали и поженились тайком.
– Чтобы не навлечь на себя неприятности, – еле слышно, однако настойчиво пробормотал Ферди.
– Я все прекрасно понимаю, – поклонился сэр Монтегю. – И считаю себя польщенным, что оказался в числе первых, кто удостоился чести познакомиться с леди Шерингем. Насколько помню, до сих пор…
– Да, раньше она никогда не бывала в городе, – подтвердил Шерри. – Геро Уонтедж – кузина Бэгшотов; я знаю ее всю жизнь.
– В самом деле? – Брови сэра Монтегю показывали, что он изрядно удивлен. – Просто очаровательно. Но, я вижу, занавес вот-вот будет поднят и начнется второй акт. Мне не следует более злоупотреблять вашим терпением.
– Нынче вечером мы ужинаем в «Пьяцце», Монти. Присоединяйся! – предложил Шерри.
Сэр Монтегю поблагодарил виконта, однако отказался, поскольку уже был связан обещанием поужинать с друзьями. Он вновь склонился над ручкой Геро, пообещал засвидетельствовать ей свое почтение в самом ближайшем будущем и откланялся. Не успел он выйти из ложи, как Ферди высказался совершенно недвусмысленно и откровенно:
– Не следовало приглашать его. Он плохой человек.
Геро обратила на Фейкенхема вопросительный взгляд своих широко открытых глаз. Шерри возразил:
