Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
– Мне трудно понять, почему она это почувствует, раз она так мало меня опасается.
Его подруга некоторое время взвешивала это возражение.
– Ты полагаешь, что настолько ей нравишься, что она, зайдя довольно далеко, даже пожалеет о такой потере?
Ну, тут Деншер принялся рассматривать этот вопрос в их обычной всесторонней манере.
– Поскольку то, на чем она строит, есть процесс твоего постепенного отчуждения от меня, она может придерживаться взгляда, что для этого процесса необходимо мое постоянное присутствие. Разве я не должен быть на месте, чтобы он шел без сучка без задоринки? А во время моей ссылки процесс может замедлиться.
Деншер продолжал фантазировать на эту тему, но в какой-то момент Кейт вдруг перестала внимать ему. Некоторое время спустя он заметил, что она, по-видимому, занята обдумыванием какой-то своей идеи: он успел уже почувствовать нарастание чего-то решающего даже сквозь поток избыточных любезностей и теплой, прозрачной иронии, в который, подобно уверенному пловцу, то и дело устремлялась их живая и близкая дружба. Вдруг, светясь необычайной красотой, Кейт сказала ему:
– Я обручаюсь с тобою навеки. – Красота была во всем, и Деншер не мог ничего отделить друг от друга, не мог представить себе ее лицо отдельным от охватившей его радости. Однако лицо ее сияло каким-то новым светом. – И я отдаю тебе в дар – призывая Бога мне в свидетели – каждую искорку моего доверия; я отдаю тебе каждую каплю моей жизни.
В тот момент это было все, но этого было достаточно, и все было сказано так спокойно, словно совсем не имело значения. Они находились на открытом воздухе, в аллее Парка, огромное пространство, казалось, в этот момент выгнулось для них обоих вверх более высокой аркой и распростерлось гораздо шире, отбросив их снова в глубокую сосредоточенность. Обоюдный инстинкт побудил их двинуться к попавшемуся на глаза довольно уединенному месту, и там, прежде чем истекло время их свидания, они сумели извлечь из своей сосредоточенности все авансы, какие только она могла им дать. Они обменялись клятвами и подарками на память, торжественно утвердили свой полный глубокого смысла договор и настолько торжественно, насколько это можно было сделать едва слышными словами, нечленораздельными звуками, сияющими глазами и соединившимися руками, подтвердили свое согласие принадлежать исключительно, принадлежать всецело лишь друг другу. Соответственно, они должны были покинуть Парк помолвленными, но прежде, чем они ушли оттуда, между ними произошло кое-что еще: Деншер заявил, что боится положить преждевременный конец счастливым отношениям Кейт с ее тетушкой, и они вместе разработали меры осторожности высочайшего уровня. Кейт тотчас же заверила Деншера, что вовсе не желает лишить его возможности лицезреть миссис Лоудер, что, как она надеется, со временем будет его по-прежнему радовать; а так как, по благословенной случайности, тетушка не потребовала от него никаких обещаний, какие могли бы связать ему руки, они, по-видимому, смогут снискать благосклонность своей звезды собственными силами, тем не менее оставаясь ей лояльными. Одна трудность все же вырисовывалась довольно ясно, и Деншер на нее указал.
– Ни в коем случае нельзя – и мы должны об этом помнить, – чтобы в какой-то момент ты позволила ей дать надежду на твою руку кому-то другому, какому-то определенному человеку. До тех пор пока она довольствуется тем всеохватывающим взглядом, каким он представляется сейчас, я не считаю, что мы ее обманываем. Наступит час, когда она должна будет узнать правду: поэтому единственное, что нам остается, – быть готовыми к такому часу и смело встретить его лицом к лицу. Только, – заметил наш молодой человек, – в этом случае я не совсем представляю себе, что мы от нее получим.
– А что она получит от нас? – с улыбкой парировала Кейт. – Что она получит от нас, – продолжала она, – это ее личное дело, ей самой о том и судить. Я ее никогда ни о чем не просила, – добавила она. – Никогда ей не навязывалась. Она должна пойти на риск, и она это понимает. О том, что мы от нее получим, мы с тобой уже говорили, – продолжала Кейт, – мы выиграем время. И она, между прочим, тоже.
Деншер несколько мгновений всматривался в эту ясность: в этот час его взор вовсе не был устремлен в романтическую неизвестность.
– Да, вне всякого сомнения, в нашей исключительной ситуации время – это всё. И, кроме всего прочего, это радость.
Кейт колебалась:
– Радость – в нашей тайне?
– Вероятно, не столько в самой тайне, а в том, что она для нас представляет, – мы ведь должны это как-то ощущать – она укрепляет и делает нас глубже и ближе друг другу. – И его прекрасное лицо, светящееся облегчением и счастьем, открыло ей все, что он имел в виду. – Радость в том, что мы с тобой такие, какие есть.
Целую минуту Кейт как бы давала сказанному им проникнуть как можно глубже в ее сознание.
– Такие любящие?
– Такие любящие. Такие очень любящие. И все же, – он улыбнулся, – мы будем любить еще сильнее.
Ее ответом было лишь ласковое молчание – молчание, которое, как им обоим казалось, помогало заглянуть в далекое будущее. Оно было великолепно и необъятно, и теперь они окончательно им завладели. Они были практически едины и замечательно сильны, однако существовали еще и другие обстоятельства, но эти обстоятельства у них как раз хватит сил должным образом принять во внимание и благополучно сделать на них поправку, а посему в настоящее время, повинуясь доводам здравого рассудка, они будут хранить свое понимание ситуации про себя. Тем не менее они почувствовали, что разобрались с проблемой до конца, только после того, как Деншер привел еще одно соображение.
– Разумеется, единственное, что она может сделать, – это в любой день решительно навязать тебе свою волю.
Кейт задумалась.
– Ну честное слово, ты еще спроси меня, о чем мы с тобой договорились? Она, разумеется, может, только я сомневаюсь, что она и правда так сделает. Пока ты далеко, она использует этот спад напряжения наилучшим образом. Она оставит меня в покое.
– Но ведь будут мои письма.
Кейт представила себе его письма.
– Очень-очень много писем?
– Очень-очень-очень много, больше, чем когда-либо, и ты знаешь, что это такое! А потом, – добавил Деншер, – ведь будут твои.
– Ну, я-то не стану оставлять свои письма на столе в холле, буду отправлять их сама.
Он некоторое время глядел на нее.
– Думаешь, мне лучше посылать их на какой-то другой адрес? – Но тут же, прежде чем она собралась ответить, добавил: – Пожалуй, лучше этого не делать. Так прямодушнее.
Она снова немного помолчала.
– Конечно, так прямодушнее. Не бойся, что я не буду прямодушной. Посылай письма на любой адрес, какой захочешь, – продолжала она. – Я стану гордиться, когда все узнают, что ты мне пишешь.
Деншер обдумывал ее слова, чтобы добиться окончательной ясности.
– Даже если это и в самом деле навлечет инквизицию?
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
