Не то чтобы я была не готова к такому повороту.
Да, я была не готова к такому повороту.
Однажды я работала с молодой девушкой. Целый год. Когда она уволилась, моя коллега сказала: «Надо же, она такая милая и красивая, жаль, что у нее нет правой кисти». И тут я поняла. Я поняла, что целый год не замечала того, что у девушки не было пальцев на правой кисти. И это при том, что наша с ней работа – стучать по клавиатуре. Когда человек начинает замечать внешние недостатки в других людях?
– Я не знаю, будет ли тебе интересна моя история. Это и историей-то не назовешь. Крик души, наверное.
– А хочется кричать?
– Уже не так, как раньше, но все еще болит.
В комнате с длинным диваном и прозрачным столом на коротких ножках уже было два бокала. Идеально чистые, они ждали наших не таких идеальных слов и воспоминаний. К сожалению, в жизни просвечивается и чистится слишком мало людей.
– Я долго задавала себе вопрос: почему одни девушки рождаются красавицами, а другие – нет? Мне всегда было так обидно, что у кого-то все легко и просто, а у меня – нога. Ты, наверное, заметила? Глупый вопрос, конечно, заметила. И знаешь, проблема в том, что все замечают. Замечают и акцентируют. Между тем, это с рождения. И я так к этому привыкла, что в детстве не особо переживала по этому поводу. О том, что это – серьезная проблема, мне сказали другие.
– Сколько тебе было лет?
– Тринадцать или четырнадцать. Когда бурлят гормоны и перед глазами только он. Из параллельного класса. Я все мечтала, что он возьмет меня за руку и скажет, что ему плевать на мою ногу, что самое важное – это моя душа. Я тогда действительно верила, что мужчина может полюбить за душу. Я написала ему записку с признанием, на что он ответил коротко и ясно: «Ты ведь понимаешь, что ты – не такая, как все? Давай будем друзьями». Урок номер один: я – не такая, как все. Я-не-такая-как-все.
Света аккуратно разложила на тарелке фрукты. У нее были крупные и мягкие ладони, на безымянном пальце левой руки – серебряное кольцо с мелким камнем. Это был четвертый год моих интимных интервью, и я точно знала, что не существует двух одинаковых людей. Но есть одинаковые стандарты, под которые мы с азартом пытаемся впихнуть и себя, и всех остальных. Словно в доверху наполненный чемодан, на котором уже не сходится молния, а большинство вещей – лишние. Какими бы умными и талантливыми мы ни были, нам почему-то всегда почти физически больно осознавать свою индивидуальность. Надо быть, как все. Надо быть, как все.
Света улыбнулась и погладила мою ладонь. Она была очень тактильной и открытой, и это было приятно.
– Поэтому я тебе и написала. Я знала, что ты поймешь. Но мне так хочется, чтобы понял кто-то еще. Я ведь тогда столько плакала. Подружки бегают на свидания, а я хожу по врачам. Хотя все и так было понятно, но мы с родителями как-то не оставляли надежды, что может быть лучше. Лечебная гимнастика, кальциевая диета, обувь без каблуков. О Господи, – Света захохотала. – Каждый Новый год и на каждый день рождения я загадывала одно и то же желание: чтобы я могла надеть туфли на высоком каблуке и в красивом платье появиться перед всеми. Но на выпускной вечер я шла в привычных белых балетках. Я их ненавидела. Ненавидела, но где-то в глубине души верила, что в мире существуют люди, которым плевать на внешность. А потом я встретила Никиту. Ему было плевать на мою походку целых семь месяцев.
– Он любил тебя?
– Думаю, что да. Но недолго. Ему нравилось, как я смеюсь. И он очень любил, когда я готовила котлеты и салат из помидоров. Мы познакомились в Италии. Я там отдыхала, а он учился. Я в кафе говорила по-русски в телефон, и он услышал, – Света подняла бокал и пристально посмотрела на меня. – За знакомство, Тамрико.
Большинство людей не любят знакомиться, это факт. Их нужно привести в компанию, усадить с кем-то новым за стол, и тогда они обменяются именами. А улицы, магазины и вагоны метро будут и дальше полниться молчаливыми мужчинами и женщинами, которые и слова друг другу не скажут. Как будто это опасно или поставит их в неловкое положение. «Девушка, у вас красивые глаза». «О, отличный выбор книги!» «У вас свободно?» Какие опасные слова. Лучше сгореть заживо. В одиночестве, разумеется. До тех пор, пока словесная импотенция не уничтожит весь мир.
– Мы провели отличных четыре дня в Италии. Он показал мне несколько непопулярных среди туристов мест, а я выучила несколько фраз на итальянском. Красивый язык. Потом мы с ним переписывались. Он приехал через два месяца, когда окончил учебу. И сразу же поцеловал меня. Я влюбилась, и мир показался не таким уж и плохим.
Красивой женщину делает, разумеется, не Бог. Красивой женщину делает мужчина, который ее любит. Потому что хочется улыбаться и носить свои лучшие платья, когда каждое утро кто-то целует тебя и желает хорошего дня.
– Я забыла про свою ногу совершенно. У меня появилось настоящее, которое обещало будущее. Но спустя семь месяцев мы расстались. Он ушел со словами, что хочет здоровых детей.
– Урок номер два?
– Да. Мужчины все-таки огромные трусы.
Наши бокалы легко коснулись друг друга в воздухе. Танец женской солидарности, подкрепленный ароматом французского винограда. О мужской храбрости можно слагать легенды: они могут бесстрашно набрасываться в темноте на сомнительного вида бандитов с бутылками в руках, но им всегда трудно решиться на брак с женщиной, которая не соответствует мерилам мысли общества, их близких друзей или матери. Кусты – надежная крепость многих мужчин со времен сотворения мира.
– Просто взял и ушел?
– Да. И несмотря на образование в Италии, уходил он по-английски.
– А ты?
– А у меня не было выбора. Я опять возненавидела свою жизнь, свою ногу, свои руки, волосы – все возненавидела. Мама кричала мне, что надо полюбить себя, тогда тебя полюбят окружающие. Черта с два. Невозможно полюбить себя, если тебя никто не любит. Для любви к себе нужны основания. Для любви к себе нужны комплименты других людей, нужны звонки от мужчин, нужны цветы, нужно желание хотя бы одного мужчины на планете иметь с тобой общих детей и засыпать в одной постели. Если все отвергают тебя, аргументируя это вполне фактическим недостатком, – невозможно полюбить себя. Невозможно полюбить себя силой мысли.
– Для этого Бог и придумал мужчин: иначе мы бы сами себя уничтожили.
– Наверняка, – Света провела рукой по волосам. У нее были густые ресницы и яркие скулы. Свободное черное платье чуть ниже колен, маникюр цвета бордо – все в ней было без крика, хотя душа определенно хотела вылезти на трибуну перед огромной площадью. – Я так и хотела поступить. В какой-то момент мне удалось убедить себя, что у меня нет личного будущего, и я всегда буду ходить на чужие свадьбы. Из-за в основном сидячего образа жизни, я поправилась на двенадцать килограмм. Можно было, конечно, несмотря ни на что, взять себя в руки, превозмогая боль, каждый день заниматься спортом, грызть асфальт, следить за каждым своим шагом, за каждым куском еды, за каждой своей мыслью в голове. Иногда я так и делала. Но видит Бог, как мне хотелось расслабиться и просто жить. Это невыносимо сложно каждый день находиться в напряжении. Каждый день пытаться достичь той нормальной жизни, которая другим дана просто так. Более того – ты все равно не достигаешь нормальной жизни. Все эти усилия только ради того, чтобы не стало хуже. Понимаешь? Кто-то каждый день борется за лучшую жизнь, а кто-то – чтобы не стало хуже!
