Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
В глубине души Генри надеялся, что отец скажет: «Что ты несешь?», но тот длинно выдохнул и откинулся на спинку стула.
– Дар у тебя проявился, когда тебе было четыре. – Голос у отца был тяжелый и ровный, будто он отрубал каждое слово топором. – Я сразу понял: ты и есть тот самый ребенок, появление которого было предсказано. Наследник темной силы разрушителя. Я хотел тебя уберечь. Решил спрятать как можно дальше. Думал, никто про тебя не узнает и все обойдется. Не обошлось, верно? Я видел дым над деревней. – Отец в упор посмотрел на него, и по его взгляду Генри понял: отец думает, он сделал что-то ужасное.
И Генри все рассказал ему, сбивчиво, захлебываясь словами. Про охоту, рану, барса, странного старика и его кошек, ярмарку, человека в железной маске, огненных тварей, драку.
Когда он договорил, отец вдруг засмеялся. Он даже улыбался редко, и Генри в жизни не слышал, чтобы он заливался таким хохотом.
– Серьезно? – простонал он. – Барс выбрал тебя? Это же смешно, Генри, давай засмейся! – Он вытер глаза. – Триста лет все ждали, что появятся два новых великих воина, светлый и темный, и сразятся за Сердце волшебства. Два, понимаешь? Кому в голову могло прийти, что обе стороны выберут одного и того же человека? Ох, Генри. Я всегда знал, что ты особенный, но это даже слишком. Я когда увидел следы, думал, Барс пришел убить тебя. Ну, знаешь, устранить противника, а я ничего не смогу сделать. Ну и поворот! А теперь ответь на два вопроса. Почему у тебя такое мрачное лицо и почему ты все еще здесь?
Генри непонимающе заморгал, и отец терпеливо договорил:
– Какой-то старик с кошками отказался помогать тебе. И что? Ты же сказал, он уже дал тебе подсказку? Так давай, найди Сердце. – Отец нагнулся, глядя ему в глаза. – И Барс, и Освальд выбрали тебя, – значит, ты можешь это сделать. А теперь прекрати трястись и хлюпать носом и верни обратно моего самодовольного сына, который не боится даже кабанов в два раза больше себя.
Генри вытер нос и надтреснуто, жалко рассмеялся.
– А кстати, что с кабаном стало? – пробормотал он.
Отец махнул рукой.
– Рад, что у тебя нет других вопросов. Бросил в лесу. Небось охотники прихватили, да и ладно.
– Пап, я… я не смогу. Я не знаю, куда идти, я даже подсказку не понял.
– Генри, я уверен, что мы с тобой…
Отец вдруг вскинул голову, распрямился и быстро подошел к окну.
– Как они успели? – каким-то треснувшим голосом пробормотал он.
Отец открыл дверь и уперся обеими руками в края дверного проема. Генри подошел к нему. У подножия горы двигались мигающие огни – факелы.
За всем этим кошмаром Генри совершенно забыл слова Освальда, что тот вызвал посланников. Вот идиот, как он мог забыть?
– Генри, прекрати смотреть на меня, как олень под прицелом, и соберись. Да не вещи, на них времени нет! Возьми только нож, лук и стрелы. Бери мои, я уже вижу, что свои ты потерял.
В метели сквозили рыжие огни факелов, слабые, едва не гаснущие под снегом. Сначала Генри насчитал двадцать, теперь понял – больше, они подбирались со всех сторон.
– Мы на самом севере, дорога тут только одна, и ее наверняка перекроют. Вот что. Иди строго на юг, пока не увидишь большое озеро.
– Озеро? – тупо повторил Генри. Все вокруг, вся его жизнь за два этих проклятых часа взяла и развалилась на куски.
– Большая вода. Как река, но круглая. Дойдешь – сворачивай налево и на перекрестке с большой дорогой увидишь постоялый двор, – торопливо сказал отец. – Там вечно толпится всякий люд, и никто не обращает внимания на незнакомцев. Заночуй там, возьми денег. – Отец вытащил из кармана и сунул ему в руку три плоских золотых круга, вроде тех, что он видел на ярмарке.
Генри хотел было спросить, как этим пользоваться, но отец перебил его:
– Быстрее, Генри. Посланники – это не деревенские охотники-болваны. – Отец шагнул в сторону от двери, уступая Генри дорогу. – Надо, чтобы они думали, что ты еще здесь.
Генри растерянно посмотрел на огни. Потом на отца. Он хотел было сказать, что ни за что не даст отцу это сделать, но тот взял его за плечи и встряхнул так, что Генри чуть не стукнулся затылком о стену.
– Я разберусь. Докажи мне, что я не зря тебя учил. Если ты все сделаешь, никто больше не посмеет тебя травить. Ты найдешь Сердце, чего бы это ни стоило, ты меня понял?
Генри расправил плечи и отрывисто кивнул.
– Вот и молодец. – Отец хлопнул его по спине, он выглядел так же, как всегда, но Генри видел – плечи у него горбились, будто он нес на них тушу волка. – А теперь беги, как ветер.
Генри уже открыл рот, чтобы сказать: «Когда все это закончится, я найду тебя, папа, где угодно тебя найду», – но отец толкнул его за порог с такой силой, что он понял: больше тот не ждет от него никаких слов.
Не оглядываясь, он помчался вниз, стараясь держаться ближе к скалам, и понял, что снег стал падать куда реже, – теперь он будет виден, как на ладони. И тут сзади, от дома, раздался крик и грохот, как будто ломали что-то деревянное.
– Помогите! Сюда! Кто-нибудь! – закричал отец, его голос раскатывался по склону, перекрывая даже вой ветра. – Он хочет меня убить! Сюда! Спасите!
Расположение факелов изменилось – они стянулись теснее, и Генри помчался туда, где между соседними факельщиками по явилось свободное место. Их было много, но у него было перед ними преимущество: они, наверное, никогда не носились весь день по лесу, пытаясь уйти от погони. Генри мчался бесшумно, как тень. Отец всегда говорил ему: «Самое главное, что понадобится тебе в жизни, это умение быстро бегать».
Один факел вдруг оказался прямо перед ним, а за факелом – белое, мрачное, будто сделанное из снега лицо. Этот человек не сможет выстрелить из лука – одна рука занята факелом. И Генри понесся прямо на него, сбил на снег и аккуратно двинул локтем в затылок, прежде чем тот успел даже крикнуть, – пусть отдохнет минут десять.
Генри обернулся: огни факелов остались в стороне, теперь все они двигались прямо к дому.
Он в последний раз увидел очертания крыши, а потом пропали и они, как будто дом поглотил снег.
Тьма вокруг стала гуще, а затем снова побледнела, словно кто-то в небе никак не мог решить, день сейчас или ночь. Луна выглянула в щель между тучами, будто провертела в них дыру и решила подглядеть, как идут дела внизу. Снегопад кончился, мир вокруг стал равномерно бледным. Луна появлялась и уходила снова, и от этого свет все время менялся; казалось, по снегу пробегают тени чего-то бесплотного, невидимого глазу.
Генри знал этот лес наизусть и не разрешал себе смотреть по сторонам, чтобы не прощаться. Он бежал, пока не добрался до места, где кончался знакомый лес, до границы, за которую отец запрещал ему заходить. Генри никогда еще не нарушал это правило.
Река была узкой, темной и быстрой, почему-то она никогда не замерзала, даже в самые лютые морозы. В детстве Генри часто ходил сюда и мечтал перебраться на другую сторону. Потом перестал.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
