Он пожалел, что не захватил с собой револьвер. Хотя и понимал, что револьвер ничего не сможет сделать с тем, что ожидало его в каньоне.
Рейнджер стоял рядом с джипом.
Ждал.
И наблюдал.
А потом он увидел их. Тени на плоском дне каньона. Две тени, двигающиеся по залитому лунным светом песку. Ритм сердца Генри резко поменялся – от лаконичного тук-тук до больше похожего за звук мощной штурмовой винтовки та-та-та. Сейчас они уже не прятались, как днем, не пытались держаться на самом краю его периферического зрения, а открыто шли в его сторону – дерзкие, гордые и угрожающие. Когда они подошли ближе, Генри понял, что они двигаются в вертикальном положении. Эти тени были не только совершенно независимы от скал и камней в каньоне, но и, как он и предполагал, сами не отбрасывали никаких теней на землю. Это была оптическая иллюзия, вызванная расстоянием. Тени были одномерными, но выглядели они как люди, стоящие ногами на земле; головы вздымались высоко в воздух. И хотя они скорее скользили, чем шли, это были фигуры людей.
Генри был испуган, но в то же время и возбужден, поэтому не сделал никакой попытки убежать. Тени подошли к нему и стали медленно и чувственно изгибаться вокруг его тела. Рейнджер видел силуэты напряженных сосков и идеальные линии их лона. Он никогда в жизни еще не испытывал такого возбуждения, поэтому опустил руки и, как под гипнозом, расстегнул джинсы и спустил трусы, позволив им спуститься до колен. Тени склонились перед ним и стали, как ему показалось, целовать его напряженную плоть, хотя никаких касаний он не чувствовал, но одного вида ему было достаточно, чтобы он начал кончать, разбрызгивая семя по песку.
Тени бросились к тем местам, где густые капли падали на землю, и стали их слизывать.
Семя исчезло.
Это было невероятно, в этом не было никакого смысла, но Генри даже не удивился. Его член, закончив изливаться, стал уменьшаться в размерах, но он взял его в руку и выдоил из него еще несколько последних капель, наблюдая за тем, как они упали на песок, а тени-близнецы их слизали.
Тени что, стали более плотными, потеряли часть своей эфемерности?.. Ему так показалось, но он не был в этом уверен.
Плоские темные фигуры продолжали кружиться вокруг него, и в их движениях был ясно виден их голод, их страстное желание, которое он ощущал почти физически и которое пугало его до потери пульса.
Генри повернулся и побежал.
Это была инстинктивная и глупая реакция. Он находился близко к джипу – значит, бежать можно было только от него, а это значило, что он бежал от своей единственной надежды выбраться из каньона в реальный мир. Хотя для него в этом вообще не было никакого смысла: тени отказались преследовать его, и когда он оглянулся, то увидел, как они уходят тем же путем, что и пришли, напоминая двух хищников в поисках добычи.
И куда же они направляются теперь?
Та соблазнительная сексуальность, которую они демонстрировали рядом с ним, куда-то испарилась, и их нацеленное скольжение опять выглядело угрожающим и хищным. Генри подождал, пока темные тени не растворились во мраке каньона, а потом бросился к джипу, вскочил в него и на всех парах полетел подальше от этого места.
Что произошло? Что он сделал? В нем появилась непоколебимая уверенность, что он им помог, дал им дополнительные силы. Что бы теперь ни происходило, он был с этим неразрывно связан, он был в этом замешан. Генри подумал о Лори и о мертвой женщине в рабочем помещении. Мысленно он вновь увидел мерзкий спектакль, во время которого тени поглощали его сперму. Он чувствовал себя уставшим, истощенным, разочарованным, испуганным и, самое главное, использованным. Поэтому, когда он объезжал одну из скал, ему пришлось сморгнуть слезы, чтобы лучше видеть, куда он едет.
Глава 9
«Цитадель», штат Миссури
Было уже далеко за полночь, а Хэнк Гиффорд лежал без сна, тупо следя за телевизионной передачей, в которой рассказывалось о каком-то кухонном приспособлении, и размышляя о траншее с глиной на задворках. Рядом с ним громко храпела Арлин, и ее слюна во сне капала на его подушку. Он бы мог отодвинуть женщину на ее половину кровати, но это ее разбудило бы, а самое последнее, что он хотел услышать глубокой ночью, были ее глупые рассуждения.
Траншея волновала его, потому что он оставил ее без присмотра. Это было неизбежно – он не мог наблюдать за ситуацией двадцать четыре часа в сутки. Но что, если один из них выберется как раз в тот момент, когда его нет рядом, когда он спит? Хэнк представил себе тонкую изогнутую форму, скользящую вдоль тропинки в саду, заглядывающую в музей и пробирающуюся в дом…
Естественно, если б он увидел такое, то попросту пристрелил бы эту фигуру и поместил ее в музей. Классное дополнение к коллекции «Цитадели».
Вот только… а что, если он ее не увидит? Что, если он будет спать, когда она заберется в дом? Что, если он проснется с носом, забитым запахом серы, чтобы увидеть, как скелет взбирается на Арлин, сворачивая ей кожу на лице и глядя на него с улыбкой злобной радости?
Вот что больше всего беспокоило его и не давало спокойно спать.
Хэнк взял пульт с тумбочки и уменьшил звук, прислушиваясь. В доме стояла тишина. Отлично. Он опять слегка увеличил звук. Его так и подмывало выйти и взглянуть на траншею, но, хотя Хэнк уже много раз проделывал это с фонарем в руках, сейчас он боялся.
Они опять пытаются восстать.
Он говорил об этом посетителям, и это было абсолютной правдой. Он не знал, почему так уверен в этом, но так оно и было в действительности. Они опять восставали, все эти язычники и неверующие, которых бросили в эту траншею. Хэнк не представлял, сколько всего их было: тела поглотила грязь, а записей никто никогда не вел, но его Па рассказывал ему давным-давно, что с последними из них разбирались жители города и что после той зачистки их в этой части Миссури совсем не осталось.
Это могло значить, что их было десять.
Или сто.
Хэнк всегда знал, что они обязательно восстанут. И его Па об этом тоже говорил. Один из неверных, по-видимому, поклялся в этом на эшафоте – так, по крайней мере, рассказывали, – и городские жители ему поверили. Даже будучи добрыми христианами, они смогли разглядеть истину в словах еретика и…
Южная стена спальни разлетелась, как будто в нее врезался баран.
Арлин с криком проснулась, а Хэнк выбрался из-под одеяла и сполз с кровати. Правая штанина его пижамных брюк оказалась зажата в пружинах, которые выскочили из матраса, поэтому он тянул изо всех сил, разрывая материал и пытаясь спастись. Они снаружи, в ужасе подумал Хэнк. И они атакуют. Отовсюду сыпались осколки, и все было покрыто облаком пыли. Мимо его головы пролетел кусок кирпича, который разбил зеркало на комоде. С ужасом оглянувшись назад, он смог увидеть громадную черную форму, которая по размерам была больше, чем дом. Хэнк понял, что это не они. Что это поезд. Даже сквозь облако пыли он смог рассмотреть прожектор на паровозе и наклонную решетку, которая высовывалась из дыры в их стене. Вот только…
