– Он сказал что-то? О деле? – бросил через плечо санитар.
– Нет, – она покосилась на кровать, где был спрятан телефон. – Какой-то абсурд.
Девушка украдкой вытирала руки платком и наблюдала за действиями сотрудников клиники. Те надевали на больного смирительную рубашку. Когда того окончательно «спеленали», санитар разжал Готту челюсти и принялся проталкивать ему что-то в рот. Алина не видела, что именно. Профессор пытался сопротивляться.
В руках другого «врача» возник стакан с водой, и через мгновение послышались всхлипы – Готт из последних сил пытался выплюнуть то, что в него вливали.
Девушка сделала два шага в сторону и увидела: у ног санитара рассыпаны крупные белые таблетки, похожие на… В этот момент тело профессора обмякло, и медбратья уставились на нее.
Алик схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. Алина, кажется, начала приходить в себя.
– Что с тобой?
– Так… вспомнилось, – она еще смотрела куда-то сквозь темноту, не моргая.
«Ничего себе, вспомнилось. Я уж подумал…»
– Слушай, если тебе что-то известно, выкладывай, – потребовал он. – Я не буду ждать.
После нескольких секунд полного молчания взгляд Алины, наполненный тревогой, коснулся его глаз, а ее рука потянулась к плечу оператора.
– Мой первый репортаж… который не состоялся. Я пыталась взять интервью у того профессора… Его подозревали в убийстве студентов.
– Помню, – медленно кивнул Алик. – Девять без вести пропавших. Историки, археологи.
– Подкупила кое-кого в спецлечебнице, – продолжила девушка, пожав плечами. – Работала с архивами. Пыталась расспросить его и…
– И? – насторожился мужчина.
– Похоже на бред, но он… вроде как знал эти подземелья. Понимаешь, Готт был здесь. Искал что-то. И… как-то вышел.
Повисла длинная пауза. Тишина нарушалась только звуками дыхания.
– Так что нам делать?
Алина подняла смартфон повыше и оглянулась. Пятно света выхватило из темноты сплющенные пули.
Стреляные гильзы.
Куски бетона и бесформенный ржавый хлам.
– Похоже, мы в тоннелях крепости, – он начал вспоминать уроки военного прошлого. – Обычно в таких комплексах есть шахты. Вентиляция, выходящая на поверхность. Сверху замаскированы, и их не видно. Но они есть.
– Точно, мы ведь дышим, – поспешила согласиться Алина. – Вентиляция работает.
Девушка улыбнулась – совсем чуть-чуть, но все же… Алику показалось, будто ее лицо на мгновение чем-то осветились. Мимолетным и неуловимым.
Он поймал себя на том, что любуется ею и, как преданный пес, смотрит в глаза, ставшие поразительно живыми и искренними.
Алик давно не видел ее такой.
«Ангел», – пронеслось в голове.
«Заблудившийся в полуночи ангел».
– У нас… – Алина запнулась, заметив состояние «коллеги», – смартфон… – она застенчиво и немного виновато улыбнулась. – Окажемся у поверхности и попробуем позвонить.
Девушка опустила взгляд, пытаясь скрыть внезапно нахлынувшее смущение, ей даже захотелось отвернуться от самой себя… Она давно не ощущала подобного.
Искренность.
Еще полдня назад она бы посчитала, что эта «вещица» не для нее.
Чужая и даже вредная. Опасная.
Они потеряли счет времени, пока брели по длинному темному коридору, который вряд ли кем-то посещался после 45-го.
Заброшенный и покинутый тоннель уныло тянулся вперед. Когда-то здесь ходили люди. Жили и умирали. Это можно было понять по следам боев, развороченному хламу и разбросанным мелочам, предметам военного быта. Кое-где попадались личные вещи.
Медальоны. С именами людей, которых давно нет. Все, что осталось от них – только проржавевший хлам, потонувший в темнеющей пустоте.
Буквы, которые некому и незачем читать. Время… Это место будто лишилось души. Его словно изжевала гигантская, не знающая пощады мельница и исторгла куда-то в сумрак небытия. Оно затерялось там. Но тогда что мы здесь делаем? Что с нами произошло?
Ребята подошли к углу, свернули за него и тут же остановились как вкопанные: впереди лежала белеющая куча человеческих скелетов. Но поражало даже не это.
На них висели обрывки формы СС! Вокруг были разбросаны простреленные немецкие каски, патроны, сплющенные пули и гильзы. Попадалось и оружие – StG– 44 «шмайсеры» с характерного вида рожками, ручные пулеметы и винтовки.
– Да тут и наши, – пятно света скользило по советским каскам и «ППШ». По скелетам, на которых висели клочья формы Красной Армии.
– При штурме было много без вести пропавших, – припомнил Алик.
– А это что?!
Странный скелет в наполовину истлевшей форме старшего офицера. Рядом пистолет «Люгер». Останки накрыты выцветшим фашистским флагом.
– Не понял, – мужчине вдруг послышались шаркающие шаги из темноты где-то в глубине тоннеля.
Он присел и подал знак сделать то же самое:
– Тс-с…
– Что? – тихо спросила девушка и опустилась на корточки. Она непроизвольно пригибалась ниже и ниже.
Затем последовали несколько мгновений полной тишины.
– Показалось, – выдохнул Алик и махнул рукой.
Переведя дух, он подобрал «шмайсер» с магазином. Перезарядил автомат.
– Должен работать. Проверю, – он думал, что сумел найти решение непростой задачи. Как сделать то, что поможет вернуть хоть немного уверенности.
Ребята поднялись на ноги.
Мужчина прицелился в неясную темень где-то в «конце» тоннеля. Алина оценила задумку, нервно хмыкнула и попыталась посветить туда смартфоном.
Неожиданно пятно света выхватило из мрака лицо… вроде бы живого, но с каким-то неестественным сморщенным и потемневшим видом… эсэсовца. Его рука сжимала бутылку шнапса. В доску пьяный немец замер, открыв рот, и изумленно посмотрел на Алину, а затем на Алика. А те в оцепенении глядели на «незнакомца».
Их ошеломило не столько само столкновение, сколько обличие немца. Его глаза. Их выражение как-то незаметно изменилось. Теперь они надвигались на людей, превращаясь в темные и зыбкие провалы. А там, в самой их глубине что-то… дышало – невероятно злое и холодное. Мерзкое и противоестественное.
– Heil Hitler! – неожиданно рука фашиста выполнила привычный жест.
Палец что есть силы надавил на курок, и автомат выстрелил. С десяток пуль вспороли грудь немца, его отбросило на стену, и тело медленно сползло вниз.
Бутылка вдребезги разбилась. Остатки шнапса растеклись по грязному полу. Спиртное быстро смешалось с пылью и прахом, приобрело темно-серый оттенок.
