— Это почему?
— Ну… — принялся он объяснять, — ты все время смотришь на Тодда, и он глаз с тебя не спускает.
— Правда, Уин? Ты уверен, что он на меня смотрит?
— Правда, правда, Лиз. Только беда в том, что твоя восхитительная сестричка тоже на него смотрит. Вот если б она смотрела на меня…
— О-о, Уин! Она тебе все еще нравится, да?
— Представь себе, — сказал он серьезно. Элизабет никогда не слышала, чтобы он говорил таким тоном. Но он тут же скорчил уморительную рожу, и Элизабет не удержалась от смеха. Уинстон снова надел маску шута.
— Знаешь, как меня обычно знакомят с девочками? — спросил он. — Чаще всего это происходит так. «Уин, у меня на примете есть для тебя девушка! Как раз то, что надо. Прекрасный человек!» — говорит кто-нибудь из моих друзей. Это значит, что она толстая как бочка и от горшка два вершка. В кафе приходится гамбургер класть на пол, а то не достанет.
— Но Уин, — сказала Элизабет, все еще посмеиваясь, — красота еще не все.
— Да, конечно. Я и сам не Аполлон. — Он грустно улыбнулся. — Смотри, а вон и Инид с Ронни нам машут. Пойдем поболтаем с ними.
И они стали пробираться среди танцующих.
— Ронни, по-моему, за весь вечер ни разу от нее и не отошел, — сказала Элизабет. — Настоящий сторож!
— Угу. В прошлой жизни он наверняка был доберманом, — пошутил Уинстон.
Карие глаза следили за каждым движением Элизабет, Джессика не могла этого не заметить. И она готова была вот-вот взорваться. Вечер летел в тартарары, и все благодаря Тодду. Она торы перевернула, чтобы он забыл обо всем, кроме нее. Но за исключением того первого танца, вызвавшего такой восторг, он за весь вечер едва ли взглянул на нее.
Никто, даже Тодд Уилкинз, не смеет пригласить Джессику Уэйкфилд на бал и вести себя так, словно она пустое место. И Джессика поклялась: ему это даром не пройдет.
У себя дома в тот вечер Элизабет села на краешек кровати и с облегчением вздохнула. Наконец-то этот длинный вечер кончился. После бала все отправились в пиццерию, но она упросила Уинстона отвезти ее домой. Она ни минуты не могла больше видеть Тодда и Джессику вместе. Интересно, что они сейчас делают? Целуются? Или… Перестань себя мучить, Лиз!
В эту самую минуту Тодд и Джессика прощались у дверей их дома.
Он смущенно переминался с ноги на ногу.
— Джессика, — наконец выдавил он из себя, — спасибо. Большое спасибо. Это был… э-э… удивительный вечер.
«Вот уж нет. Пока нет, — думала Джессика. — Но он еще может стать удивительным».
Она легонько положила ему руки на плечи и придвинулась ближе.
— О, Тодд, — еле слышно прошептала она, закрывая глаза и подставляя губы для поцелуя.
И он поцеловал ее, но вовсе не так, как она ожидала! У Джессики внутри все оборвалось. Он поцеловал ее в щеку! Чмокнул как брат! Никогда в жизни ее так не унижали!
— Да, Джес, просто удивительный. Увидимся в школе. И ушел.
— Ну, я тебе покажу, — сказала Джессика вслух, стоя одна на крыльце. — Клянусь, Тодд Уилкинз, я с тобой расквитаюсь, чего бы мне это ни стоило!
Элизабет протянула руку, чтобы выключить свет, и в этот миг услышала, как щелкнул замок входной двери. Вернулась Джессика. Придется выслушивать любовную историю во всех подробностях.
Джессика просунула голову в дверь:
— Лиз, можно с тобой поговорить?
— Конечно, Джес. Ну, рассказывай. Держу пари, ты провела сегодня сказочный вечер.
— Сказочный?
— Еще бы! Вечер с Тоддом. Он красивый, прекрасно танцует и вообще отличный парень. Чего еще тебе надо?
И тут Джессика сообразила, как поквитаться с Тоддом. Больше его не будут считать отличным парнем!
— О, Лиз, это было так ужасно! — Глаза Джессики наполнились слезами.
— Ужасно? Как это понимать, Джес?
— Думала, я ему нравлюсь, Лиззи, — проговорила она, всхлипывая. — Я думала, он уважает меня, и все такое.
— Джесси, что произошло?
— Ох, нет, Лиззи, не могу. Не могу рассказать. — Джессика шлепнулась на кровать и закрыла лицо руками. — Мне… мне стыдно.
Элизабет обняла ее за плечи:
— Перестань, Джес. Ты же знаешь, мне все можешь рассказать.
— Да, наверное. Лучше тебе рассказать, чем кому-нибудь. — Джессика шмыгнула носом. — Надо тебя предупредить. Вдруг ты тоже пойдешь с ним куда-нибудь. Я не прощу себе, если не предупрежу, что на самом деле представляет собой Тодд Уилкинз.
— Что же он натворил?
— Чего только этот гад не пытался сделать! Самое ужасное, что я никак не могла его остановить. Я просила его, умоляла, чтобы он перестал… а ему как об стенку горох.
— Нет, Джес, — охнула Элизабет, сжимая плечи Джессики. — Этого не может быть!
— И я думала, этого не может быть. Я именно это ему и сказала, когда отбивалась. Что с ним этого не может быть.
— Что он ответил?
— Не помню. Ох, Лиззи, это было ужасно. Он ни за что не хотел отпускать меня. А его руки! О господи, так везде и шарили! А…
— Не надо, Джес, не рассказывай больше. Хватит.
Джессика размазала слезы по щекам.
— Лиззи, ты не сердишься, что я тебе все рассказала? — спросила она. — Я не хочу, чтобы ты очутилась в таком положении. Я хотела уберечь тебя, Лиззи.
— Ну что ты, за что мне на тебя сердиться, Джес? Если я и рассердилась, то не на тебя. Как только Тодд Уилкинз посмел так обойтись с тобой — вдруг взорвалась Элизабет. — Как он посмел! Да я… я убью его! — Она была вне себя от гнева.
«Лиз, — сказала себе Джессика. — Об этом я сама позабочусь».
Глава 13
В дверь постучали негромко, но настойчиво.
— Стив?
Ответа не последовало. Нед Уэйкфилд постучал снова.
— Мне надо с тобой поговорить.
Мистер Уэйкфилд осторожно повернул ручку. В комнате совсем темно, хотя уже девять часов утра. Он поднял занавеси на окнах и подошел к кровати, на которой, завернувшись с головой в одеяло, лежал его сын.
— Стив!
Стивен не пошевелился.
Нед Уэйкфилд уселся на кровать и легонько пихнул локтем неподвижное тело под одеялом:
— Я все равно не уйду, так что вылезай. Стивен откинул одеяло с лица и, моргая, уставился на отца. Его щеки украшала двухдневная щетина, глаза припухли и покраснели.
— Выглядишь ты кошмарно, — сказал мистер Уэйкфилд.
Стивен опустил ноги с кровати, закрыл лицо руками:
— Ну и что с того? Я и чувствую себя кошмарно.
