— Сандвич хочешь?
Минотавр не надел клемму. И не ответил на вопрос.
— Хочу подкрепиться до назначенной встречи… пока ребята не проснулись… я очень ценю твою помощь… позволь я приготовлю тебе сандвич… ты еще никого не уколол своими рогами?
Головокружительные прыжки мысли. Минотавр пошел за ней следом, поскольку не знал, что ответить. Пока Джози готовила сандвичи — белый хлеб, намазанный майонезом, с похожими на монеты тонко нарезанными ломтиками перезрелого банана, — Минотавр расположился на одном из трех стульев, сделанных из бочонков. Всякий раз, когда он ворочался, обитое красной искусственной кожей сиденье скрипело, приводя гостя в смущение.
Поскольку Джози очень аккуратно резала бананы, на приготовление сандвичей у нее ушло немало времени. Минотавр подумал, что никогда еще не ел сандвичей с бананами, а новые впечатления в столь долгой жизни, как у него, — явление нечастое. Вкус сандвичей показался ему необычным. Минотавр молчал, зато Джози трещала без умолку. Он наблюдал за тем, как она перемещается по тесной кухне. Хотя Джози родила двоих детей, фигура у нее оставалась упругой, сохранила форму. По мнению Минотавра, у нее было великолепное тело, отлично приспособленное к необходимым движениям. При беспощадном свете флюоресцентных ламп, установленных наверху, отчетливо видны многочисленные царапины и синяки на ногах, напоминающие раскрашенную дорожную карту. Положив сандвичи на бумажные салфетки, она поставила на стол два стакана чая и села напротив Минотавра.
— Ты так и не ответил на мой вопрос. Ты еще никого не уколол своими рогами?
Казалось, Джози вот-вот протянет руку и потрогает его рога.
Минотавр помотал крупной головой.
— Гмм, — ответила молодая женщина.
На этом разговор был окончен. Тесное пространство кухни до предела наполнилось звуками прожевывания бананов, положенных на белый хлеб, намазанный майонезом.
Хенк подъехал в тот момент, когда Минотавр закрывал капот «пейсера». В руках у него висели соединительные провода. Хенк тут же посерьезнел и отправился в свой прицеп, сделав вид, что не заметил жену. Дети зашевелились на заднем сиденье. Джози поблагодарила Минотавра, и тот ушел к себе домой.
Дело было в понедельник, в выходной день Минотавра. Он слышал, как Хенк и Джози скандалили до глубокой ночи.
* * *
С тех пор, встречаясь с Минотавром, Хенк ограничивается одним кивком. Нынешнее утро исключения не представляет. Минотавр собирается на автомобильную свалку и грузит свои инструменты в заднюю часть «веги». Из мешка, что лежит под раковиной в ванной, он достает несколько старых тряпок, сворачивает их и кладет рядом с ящиком с инструментом.
На автомобильную свалку Баньяна нельзя попасть по пути в какое-то другое место, оказаться там случайно невозможно. Она расположена в конце дороги длиной в три мили, мощенной крошащимся асфальтом (время от времени ее чинит сам Джек Баньян) и проходящей по болотистой местности (известной как Топь Баньяна), где кишат комары, водяные щитомордники и дикие свиньи. Свалка — это место, куда приезжают за использованными запчастями. Джек Баньян завел диких свиней сорок семь лет назад, когда купил этот участок. По его словам, они стерегут свалку от непрошеных гостей лучше собак. К тому же, если нужно, можно всегда пристрелить одну из них на обед. Свиньи плодились и благоденствовали среди кипарисов, сосен и стоячей воды.
Минотавру нравится ездить к Баньяну. И Баньян, и оба его работника хорошо его знают. Перепачканные маслом работники так похожи друг на друга, что Минотавр принимает их за сыновей Джека. Территория свалки и болота покрыта валунами — они торчат из земли под самыми неожиданными углами, одни размером с «кадиллак», другие больше дома. Это морена, следы ледника. Давно успевшие растаять гигантские ледяные реки тащили за собой огромные камни. Эти глыбы напоминают о том времени, когда земля вела куда более бурную деятельность, чем сейчас. У свалки есть одна особенность, которая Минотавра и радует, и печалит: Джек Баньян огородил ее чем только мог — цепями, досками, горбылем, гофрированным железом, чтобы не пускать на территорию диких свиней и бесплатных клиентов. Впрочем, дыр в ограде все равно предостаточно.
Нынешним утром, въехав в широкие ворота, Минотавр видит, что он уже не первый посетитель. Перед приземистым зданием из золобетона с открытыми с обоих концов воротами припаркован старый школьный автобус. Во всяком случае, когда-то это был школьный автобус. Давно слезла тускло-желтая краска с надписью черными буквами. Вместо нее появились красочные изображения на определенную тему. По бокам, как бы из-под автобуса, возникают оранжевые языки пламени, перемежающиеся вилами и рогами. Сверху вниз устремляются тучи. По сторонам несколько многофигурных сцен. Минотавр узнает эпизоды из жизни Иисуса Христа. Минотавр не христианин и никогда им не был, но считает Христа выдающимся явлением нового времени и восхищается христианским учением в чистом виде, без всякой политики и риторики. В вопросах веры и политики Минотавр считает для себя невозможным придерживаться убеждений большинства. Он чувствует себя скованным довольно жесткой идеологией.
Начиная от переднего левого колеса, далее под окнами и наконец — в задней части автобуса в хронологическом порядке представлены следующие картины: Рождество, изгнание торгующих из храма, исцеление слепого и хромого, история с хлебами и рыбами, Гефсиманский сад. Распятие на кресте изображено на двойной двери. Вся история завершается на капоте Воскресением: Иисус Христос в развевающихся одеждах и с золотым нимбом вокруг головы с распростертыми руками приветствует всех, кто попадается навстречу автобусу. С обеих сторон кроваво-красными буквами выведено: «Иисусова колесница баптистской церкви Истинного Света». На крыше спереди и сзади привинчены динамики, сейчас, к счастью, безмолвные. Несмотря на слишком яркие краски и несколько наивное изображение предметов и перспективы, Минотавр без труда узнает сюжеты и персонажей, хотя у всех них (у Спасителя, его учеников, участников событий, как верующих, так и неверующих, и даже у животных) — одно и то же лицо. Лицо это удивительно похоже на лицо человека, который стоит сейчас у ворот свалки и с важным видом размахивает руками перед носом хозяина.
Лишь после того, как Минотавр подошел к задней части «веги», чтоб достать из нее ящик с инструментом, он услышал доносящиеся из автобуса звуки. Это гимн — приглушенный, даже слабый, звучащий нескладно, но все же гимн «Соберемся у реки / у прекрасной, прекрасной реки…». Сквозь пыльные стекла «Иисусовой колесницы» Минотавр видит, что большинство мест в нем заняты.
— Преподобный Динки, я и рад бы вам помочь, — говорит Джек Баньян, — но у меня нет водяного насоса, который подошел бы вашему автобусу.
Джек приветственно машет рукой Минотавру. В ответ тот наклоняет рога и отправляется в поисках «шевроле-белэйр» на занимающую многие акры свалку, куда привозят поврежденные автомобили. Тяжелый ящик бьет его на каждом шагу по ноге.
Оказавшись один среди валунов, ржавого металла и рваных покрышек, Минотавр начинает тихонько напевать. Он мурлыкает религиозный гимн, который только что услышал. Чем дальше он удаляется от гаража, где кто-то может его услышать, тем громче мурлыкает. Оказавшись вне пределов слышимости, он громко поет. Это древний секрет Минотавра, о котором, возможно, никто не знает. Подчас ему больше всего на свете хочется научиться петь — по-настоящему, во весь голос, с вдохновением. Бывают ночи, когда ему никак не уснуть. Все началось тогда, когда он долгие годы оставался наедине с мраком и каменными стенами. Минотавр придумывает слова песни, воображает, что поет во весь голос, во всю мощь диафрагмы, мелодично, без фальши. Иногда он мысленно перебирает все то, чем охотно пожертвовал бы, только бы научиться петь. В душе он понимает, что мечтает о невозможном, но, оказавшись в одиночестве среди владений Баньяна, делает вид, будто бы это реально.
