Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
– Там только одна монета?
– Да, пран…
– Тогда кошелек останется у меня. Верну твоей хозяйке.
Ланс резко оттолкнул незадачливого преследователя, набрасывая шнурок-завязку кошелька на левое запястье, а ладонь правой руки опуская на рукоять шпаги.
Щуплый простолюдин с кустистой бородкой блекло-рыжей масти смотрел на него испуганно, но не предпринял ни малейшей попытки схватиться за оружие. Да на нем и не было видимого оружия. Может, нож за голенищем сапога? Да нет, вряд ли… Слишком неумелый и неповоротливый. Или чересчур хороший лицедей.
– Поворачиваешься и уходишь, – приказал менестрель. – Не оглядываясь. Будешь вести себя как послушный мальчик – скажу твоей хозяйке, что ты выполнил ее распоряжения в точности. Нет… Тогда придется соврать ей. Поверь, мне не привыкать. Тебя как зовут?
– Горс.
– Значит, так, Горс. Повернулся и пошел. Я прослежу за тобой. Теперь моя очередь.
Его собеседник закивал, словно в конвульсиях, развернулся на пятках и помчался к выходу из переулка, едва не срываясь на бег. Ланс, и не собиравшийся ни за кем следить, скорым шагом направился в противоположную сторону. К Тележным Воротам он решил пока не ходить. Его могли заметить и опознать либо там, либо увидев в компании с Регнаром. Кстати, заглядывать к магу-музыканту он тоже в ближайшее время не собирался. Заботы Анне ему должно хватить.
Город просыпался. На улицы выходили заспанные горожане и, сливаясь в единый поток, направлялись в сторону цитадели – замка герцога Лазаля.
«Зачем это?» – подумал Ланс и вдруг вспомнил, что его светлость успел еще вчера переселиться в Горние Сады. Значит, сегодня в соборе Святого Кельвеция Страстотерпца состоится траурная церемония отпевания. С утра гроб с телом покойного повелителя будет выставлен посреди храма, а потом начнется богослужение.
Богатые и именитые дворяне будут допущены внутрь, поближе к укрытому золототканым парчовым покрывалом гробу, «крученым» свечам из ярко-желтого воска, толщиной в мужскую руку, курящемуся ладану и суровым, благочинным священникам в белых одеяниях с черно-золотыми скапуляриями[3]. Они услышат все слова молитв до единого, попрощаются с его светлостью. Дворяне из захудалых, разорившихся родов, заезжие наемники благородного происхождения и богатые мещане будут толпиться в притворе – сколько поместятся, остальные займут широкую паперть вместе со всеми ступенями. Чернь – ремесленники, подмастерья, грузчики, моряки, приезжие селяне из окрестных деревень – займет площадь вокруг собора и удовольствуется колокольным перезвоном и отдаленным, доносящимся из распахнутых ворот песнопением. А, ну да! Потом мимо них пронесут гроб с телом его светлости, установят на катафалк, запряженный восьмеркой белых коней, и увезут в усыпальницу, скрытую в подземельях замка.
Лансу до одури захотелось присоединиться к толпе. Внутрь он, само собой, не попадет, хотя имеет право, как последний мужчина в Доме Багряной Розы. Его род – один из старейших в Аркайле. Ну, хоть на паперти потолкаться. Вдруг пройдет она? Реналла из Дома… Теперь он уже и не знает, из какого она Дома. Возможно, никогда и не узнает, если будет действовать разумно и сегодня же покинет город. Но вдруг? Хотя бы издали… Нет, в притвор и на паперть нельзя – придется снимать с головы капюшон, а это более чем опасно. Слишком многие помнят его седоватый хвост до лопаток, бороду с серебристым клоком, насмешливый взгляд, слишком многие осведомлены, от чьей шпаги он носит шрам на правой щеке.
Нет…
Придется прятать оружие под плащом и оставаться среди простонародья. Конечно, там его тоже могут опознать, как та же Анне, к примеру. Но большинству покажется случайным сходство странного бородатого мужика с прославленным во всех двенадцати державах менестрелем. Мало ли похожих друг на друга людей по миру шляется?
И Ланс слился с потоком, шагая вместе со всеми к Святому Кельвецию, покровителю Аркайла и герцогского Дома Черного Единорога. Там, на площади, он не стремился протолкаться поближе, как многие другие, напротив, прошелся, пока давка не стала совершенно невыносимой, по внешнему краю, неподалеку от домов, и занял место на ступенях крыльца одного из них. На пытавшихся потеснить его малолеток со стружками в волосах глянул так, что подростки, не раздумывая, ушли и, кажется, перебрались на другой конец площади. Здесь не отличавшийся великанским ростом альт Грегор видел все происходящее у врат собора как на ладони, а вдобавок мог привалиться одним боком к резным перилам и не слишком утруждать ноги.
Горожане нестройно гомонили, обсуждая причины смерти его светлости, поступки, хорошие и дурные, совершенные им за время долгого и, положа руку на сердце, умелого правления. Сетовали на возросшие цены, на голод и холод. Прикидывали, как поведет себя наследник, новый герцог, пран Гворр, воссев на престол. С кем из правителей двенадцати держав будет дружить и против кого. Не разгорелась бы война с Унсалой или Браккарой. Или еще с кем-нибудь. Кевинальцы вон спят и видят, чтобы отхватить урочище Кларен вместе с замками и деревнями.
«Очень нужно ваше урочище кевинальцам, – подумал Ланс. – Если они на кого и нападут, так это на Трагеру, ради чудесных виноградников в приграничных провинциях».
Упомянутые государства последние двести-триста лет конфликтовали исключительно по этому поводу. В исконных пределах Кевинала почвы были подзолистые и щебенистые.
Менестрель видел, как отряд стражников в сюркоттах с черным единорогом сделал в толпе коридор, по которому пронесли гроб с телом его светлости. Пран Лазаль лежал суровый и бледный, словно высеченный из мрамора. Снежинки не таяли на его щеках. Прошел пран Гворр с супругой, сыном и младшей дочерью. Следом потянулись представители наиболее именитых Домов: Дом Белого Оленя, Дом Охряного Змея, Дом Черного Волка, Дом Серебряного Барса, Дом Красного Льва. Промелькнула баронесса Кларина в плаще с вышитым рисунком Сапфирного Солнца, но без супруга. Посланники дружественных соседей – многих из них Ланс не знал. Но усов Ак-Нарта тер Веррон из Дома Жемчужного Нарвала не увидел, злорадно ухмыльнувшись в глубине души.
Стражники с протазанами в руках оставались стоять, удерживая пустующий коридор, но никто из дворян более не стремился им воспользоваться. Значит, муж Реналлы не из высшей знати. Это плохо… Попробуй разгляди в толпе хрупкую девушку, которую не видел полтора года, да и еще наверняка в капюшоне. Но и уходить на хотелось. А вдруг? Вдруг свершится чудо? Порыв ветра сбросит капюшон или измученное сердце менестреля само подскажет, когда в толпе мелькнет хрупкий силуэт самой прекрасной девушки от Айа-Багаана до Карросских гор.
От нечего делать Ланс развлекался, дергая магией струну скрипки в руках уличного фигляра, который в окружении товарищей по ремеслу стоял в полусотне шагов, притопывая по снегу. Быть раскрытым он не боялся. Заметить использование чужой магии мог музыкант уровня Регнара, а самоучкам из черни это не дано. Скрипач забавно подпрыгивал при каждом пиццикато и прижимал инструмент к груди двумя руками, озираясь по сторонам, будто птенец, ожидающий, что сейчас ему в рот кинут червяка.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
