Действительно кто-то там уже побывал. Очень осторожно, оставив машину метрах в пятнадцати от магазина, я влез в разбитую стеклянную витрину. Решетка, раньше стоявшая тут, была вырвана с корнем, наверное, ее вырвали при помощи троса, привязанного к автомобилю. Включил фонарь, вокруг было все перевернуто, некоторые полки были опрокинуты. Вот сволочи — подумал я: — ну вскрыли, ну взяли, что вам было нужно, зачем же портить остальной товар — а товара оставалось еще много.
Мне для печки нужны были дымовые трубы, и они тут были, я взял нужное мне количество, а также одну полуметровую трубу «сэндвич» для прохода через окно и отнес это все в машину. Вернувшись, нашел еще два двухметровых листа из нержавейки, свернул их в трубу и тоже отнес в машину. Потом я в три полиэтиленовых пакета собрал разную мелочь, которая может пригодиться для изготовления печки. К своей радости, нашел и термогерметик, теперь будет чем заделывать щели в печке.
Я торопился, не стоило оставаться там слишком долго, а то еще кто ни будь, увидит. К тому же скоро идти на работу, а нужно еще привезти бочку и перенести все домой. Набив пакеты, я поехал за бочкой, потом вместе с женой затаскивал ее на свой седьмой этаж, затем мы вместе переносили всю мою сегодняшнюю добычу. Так что еле успел к девяти часам подойти на работу, ведь надо было еще успеть забежать в институтскую столовую, съесть свой горячий завтрак, (всем участвующим в спасательных операциях выделили дополнительные талоны на завтраки в столовой).
В этот день мы были опять направлены на разбор завалов рухнувшего дома. Я видел много людей, которые поселились в здании института, все-таки здесь было электричество от дизельгенератора и было гораздо теплее. Сам тоже подумывал, не эвакуироваться ли и нам сюда, но людская скученность, (практически везде стояли раскладушки и железные кровати), а также надежда на изготовление печки, удерживали меня от этого.
Работали мы часов до двух, но потом прекратили, мешали осадки в виде какого-то пепла и очень неприятный запах, даже в респираторе. У людей, которые долго дышали этим воздухом без противогаза, начинала сильно болеть голова и подступала тошнота.
По команде мы все эвакуировались в здание штаба в бывший кинотеатр. Там просидели два часа, пока ученые из института делали анализ воздуха. Я очень беспокоился за свою семью, но меня успокоили, сказали:
— По трансляции уже объявили об опасности отравления воздухом, и сообщили инструкцию по поведению, что нужно закрыть все окна и заклеить щели, а в вентиляционную систему квартир вставить в решетки несколько слоев марли, которую следует поддерживать во влажном состоянии.
Через два часа выступил профессор из института и объяснил:
— Это вулканический газ и в небольшой концентрации он не смертелен и он тяжелее воздуха. Поэтому он вряд ли поднимется выше пяти метров, тем более, рядом низина, русло реки, и этот газ, по любому будет стремиться туда и выветриваться из города.
Газ этот через неделю, даже в низинах должен полностью распасться на безопасные фракции и вообще, людям выше третьего этажа можно его не опасаться, а спокойно жить с открытыми окнами.
Этим он всех более или менее успокоил.
В связи с возникшей газовой опасностью, руководство нашего МЧС решило все работы приостановить и всех распустить по домам. О сборе будет сообщено по радиотрансляции, так же предлагалось всем, кто живет ниже третьего этажа, эвакуироваться в здания Биологического центра или академической гостиницы. За водой и отовариванием карточек советовали ходить только в противогазах. Тут же начали выдавать по два запасных картриджа к противогазу и по продуктовому набору, вместе с 5 литровой баклажкой с водой. После чего, все, уже надев противогазы, начали расходиться по домам.
Придя домой, я застал жену и обоих детей, одетых в зимнюю одежду, дети сверху еще были закутаны в ватные одеяла. Все трое сидели возле единственного источника света и тепла в квартире, — свечи поставленной в маленькое блюдце. Хорошо, что в магазине я набил ими два целлофановых пакета. В квартире, стояла температура в шесть градусов — на улице было минус четыре.
Даже не раздеваясь, я сразу приступил к изготовлению печки. В наборе моих инструментов была ручная дрель, а сверл по металлу я набрал в магазине. Попутно рассказывая жене о том, что узнал сегодня, я по периметру высверлил дно у бочки, потом перевернув ее, сделал отверстие под диаметр трубы дымохода, с боку бочки высверлил два проема для дверок, одно большое для закладки дров и маленькое для поддувала и уборки золы.
Я решил работать хоть всю ночь, но печку сделать, потому что при такой температуре можно было уснуть и не проснуться. Дело шло довольно споро, железо сверлилось легко, сверл у меня было много. Для перегородки внутри печки, на которой будут лежать дрова, я использовал высверленное днище, предварительно пробив там дырки для доступа воздуха. Держалось оно на двух арматуринах, которые я продел, просверлив бока бочки.
Получившуюся конструкцию поставил на лист нержавейки, который привез из магазина. Отверстие куда встанет труба, я сделал меньшего диаметра, чем труба, а потом плоскозубцами загнул до нужного мне диаметра, после чего труба встала туда как влитая и не двигалась. Места соединения тщательно замазал герметикам. Дверцы к печке, тоже сделал достаточно просто: высверленные части проемов посадил на обычные дверные петли, сверху, на получившуюся дверку, привинтил вырезанную из нержавейки пластину большего размера, чтобы она перекрывала все щели.
К утру, печка была готова. Я поставил ее в двух метрах от форточки, куда выходила труба, чтобы эта длинная труба тоже грела комнату. Промежутки, оставшиеся в форточке, я забил стекловатой, найденной на работе по расчистке дорог. Со стороны комнаты я сделал из нержавейки экран, закрепив его к форточной раме саморезами. Таким образом, форточный проем был полностью закрыт листом нержавейки, и куски стекловаты не проникали в дом.
Пока все спали я, надев противогаз, вышел во двор набрать дров. Разных деревяшек валялось много, — я сделал уже четвертую ходку, когда встала жена. Она круглыми недоверчивыми глазами смотрела на мою конструкцию, но после того, как я растопил печь, начала с криком восторга прыгать вокруг нее. А я обессилено уселся на диван, сил говорить, или что-то делать уже не оставалось.
Проснулся я только на следующий день рано утром, в комнате было уже гораздо теплее — около 17 градусов. Дров уже не было, печка была холодная. Пришлось надеть противогаз и начинать носить дрова, где то на пятой ходке встала жена, и пока я делал еще четыре ходки, приготовила горячий завтрак, и я первый раз с момента катастрофы поел дома горячую пищу.
Воды у нас оставалось совсем немного. Подумав, решил съездить на машине в ближайшую деревню Балково за водой, я знал, там был колодец, — заодно осмотреться и привезти дров. Около дома уже все собрали, этим занимался не только я.
По пути я заглянул в хозяйственный магазин. Видно было, что его уже довольно сильно подчистили, но я все равно нашел там четыре пластиковые 20 литровые канистры. Съездив в Балково, я набрал воды. Было видно, что многие дома были покинуты жителями. В один по виду жилой я постучал, думая переговорить с хозяевами. Но меня послали куда подальше и пригрозили, если не уберусь в свое Пущино, а продолжу лазить по деревне, угостить дробью. От греха подальше, я ушел от этого дома и решил осмотреть покинутые.
