Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 145
– А ты что знаешь о верности? Кстати, если тебя интересуют факты, я не сирота.
– Он предупредил, что ты это скажешь. Он не имел в виду ничего плохого, – заметил второй помощник. – Он просто утверждал, что военные выискивают всех сирот и отправляют на особую подготовку, после которой они перестают испытывать сострадание к другим людям.
Солнце осветило снасти рыбацких кораблей. Жена второго помощника все еще стояла на том же месте, сходя с дороги каждый раз, когда появлялась двухколесная рыбная тележка.
– Может, скажешь, зачем пришел? – спросил Чон До.
– Я же говорил, – ответил тот. – Хотел показать тебе жену – она очень красивая, да?
Чон До молча смотрел на него.
Второй помощник продолжал:
– Конечно, красивая. Она – как магнит, понимаешь, невозможно устоять перед ее красотой. На моей татуировке это не очень-то видно. Можно сказать, у нас с ней уже семья. Теперь я герой, конечно, и когда-нибудь стану капитаном. Я просто хочу сказать: мне есть что терять. – Второй помощник задумался, подбирая слова. – А у тебя никого нет. Ты спишь на кушетке в доме, который принадлежал чудовищу. Женщина на улице поманила его рукой, но второй помощник отмахнулся от нее. – Если бы ты ударил того американца в лицо, – сказал он, – ты был бы сейчас в Сеуле, ты был бы свободен. Вот чего я не понимаю. Если тебя здесь ничего не держит, то что же тебя останавливает?
Как объяснить второму помощнику, что единственный способ избавиться от своих призраков – найти их, а сделать это Чон До мог только здесь. Как объяснить сон, который повторяется снова и снова, он слушает свой радиопередатчик и улавливает обрывки важных посланий – от матери, от других мальчишек из приюта. Эти послания сложно разобрать, и он просыпается, ухватившись за кровать, словно за ручку настройки приемника. Иногда послания идут от людей, которые передают слова других людей, которые говорили с теми, кто видел его мать. Она хочет передать ему срочное сообщение. Ей нужно сказать ему, где она, объяснить, почему она там. Мать повторяет свое имя снова и снова, хотя он едва слышит ее. Как объяснить второму помощнику, что в Сеуле эти послания прекратятся.
– Пойдем, – сказал Чон До, – надо доставить тебя к капитану, он наложит тебе пару швов.
– Шутишь? Я ведь герой. Могу пойти теперь и в больницу.
* * *
Когда «Чонма» снова покинула порт, на борту уже были новые портреты Вождей – Ким Ир Сена и Ким Чен Ира. У них появился новый стол на камбузе, а еще туалет – герою не пристало ходить в ведро, хотя герои Северной Кореи терпели и не такие лишения и не жаловались. Им выдали новый флаг КНДР, который они спустили, отойдя от берега на одиннадцать километров.
Капитан был в приподнятом настроении. На палубе их ждал новый ящик, и, поставив на него ногу, капитан созвал всю команду. Из ящика он первым делом вытащил ручную гранату.
– Это, – сказал он, – мне дали на тот случай, если американцы вернутся. Мне было велено бросить ее в кормовой трюм и погубить нашу дорогую «Чонма».
Чон До был потрясен.
– Почему не бросить ее в машинное отделение?
Машинист метнул на него красноречивый взгляд.
Вдруг капитан выбросил гранату в море, и она почти бесшумно погрузилась в воду. Обратившись к Чон До, он сказал:
– Не беспокойся, я бы сначала постучался.
Капитан откинул ногой крышку ящика – внутри оказалась спасательная шлюпка, явно позаимствованная со старого советского пассажирского самолета. Когда-то она была оранжевой, но теперь выцвела до бледно-розового, и рядом с красной ручкой значилась угрожающая надпись о том, что нельзя курить во время раскрытия шлюпки.
– После того как граната рванет, и наш милый корабль скроется под волнами, мне приказано использовать вот это, чтобы сберечь жизнь присутствующего здесь героя. Не мне говорить вам о доверии и великой чести, оказанных нам.
Второй помощник осторожно шагнул вперед, словно эта штуковина внушала ему страх, и взглянул на надпись на русском языке.
– Она больше, чем та другая, – сказал он.
– В эту шлюпку поместится целый самолет, – подтвердил машинист. – Или величие одного героя.
– Да, – поддержал его первый помощник. – Я, со своей стороны, почту за честь бороздить воды в этой шлюпке бок о бок с истинным Героем Вечной Революции.
Но капитан еще не закончил.
– Кстати, думаю, пора сделать третьего помощника официальным членом нашей команды.
Он достал из кармана сложенный лист вощеной бумаги. Внутри были девять тонких швейных иголок, соединенных вместе. Кончики игл почернели от многочисленных татуировок.
– Я не русский, – обратился к Чон До капитан, – но, увидишь, я сумел наловчиться. Кроме того, здесь нечего беспокоиться о том, что чернила замерзнут.
В камбузе они посадили Чон До на стол и велели ему снять рубашку. Когда лоцман увидел голую грудь Чон До, он сказал:
– А, девственник, – и все рассмеялись.
– Слушайте, – заволновался Чон До, – может, не стоит этого делать? Я ведь даже не женат.
– Расслабься, – успокоил его капитан. – Я изображу у тебя на груди самую прекрасную жену в мире.
Пока лоцман и первый помощник листали календарь с фотографиями актрисы Сан Мун, капитан насыпал немного чернильного порошка на ложку и смешал с несколькими каплями воды. Календарь уже давно висел в рубке, но Чон До никогда не обращал на него внимания, потому что от него несло патриотизмом, о котором вопили репродукторы. За всю свою жизнь он посмотрел не больше двух фильмов, да и то краем глаза, – это были китайские военные фильмы, которые демонстрировали его отряду в армии во время плохой погоды. Конечно, вокруг были плакаты с кадрам и из фильмов, где играла Сан Мун, но его они не привлекали. Теперь, когда первый помощник и лоцман просматривали календарь, обсуждая, какое выражение лица больше подходит для татуировки, он с завистью слушал, как они вспоминают известные сцены и слова народной артистки Северной Кореи. Он заметил глубину и грусть во взгляде Сан Мун, бледные черты ее лица говорили о несгибаемой воле и решимости перед лицом трудностей, и ему пришлось приложить все силы, чтобы не вспоминать о Румине. И вдруг мысль о портрете, о любом человеке, чье лицо всегда будет рядом с твоим сердцем, показалась ему такой желанной. Почему мы не делаем себе татуировки всех людей, которые что-то значат для нас? И тут Чон До вспомнил, что у него нет такого человека, вот почему ему придется носить на себе изображение какой-то актрисы из календаря, висевшего в рубке рыбацкого судна.
– Если она такая известная, – сказал Чон До, – все в Северной Корее узнают ее и поймут, что она не моя жена.
– Татуировка, – заметил капитан, – предназначена для американцев и южнокорейцев. А для них это просто женское лицо.
– Честно говоря, – не унимался Чон До, – я даже не понимаю, зачем вы это делаете, зачем рисовать лицо своей жены на груди?
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 145
