— Они до сих пор хранятся у нас в лавке, эти прекрасные часы из дуба. Стоят возле прилавка и каждый час играют чудесную мелодию.
— Правда? — удивляется он, и я догадываюсь почему: эти часы можно было бы продать за кругленькую четырехзначную сумму.
— Да, Рут сказала, что не продаст их ни за какие деньги. По вполне понятным причинам.
Дедушкины часы — одно из самых дорогих сердцу Рут сокровищ, выставленных в нашем магазинчике. Точно так же они дороги и мне. Каждый день я смотрю на них и вспоминаю о дедушке.
— Понимаю, — прочищает горло он и кивает в сторону сумочки. — Так что ты решила, оставишь ее себе?
— Даже не знаю, — честно отвечаю я. — А ты не мог бы дать мне номер того юриста? Хочу позвонить ему, может, удастся узнать что-нибудь еще.
Я передумала в один миг — нельзя просто взять и все оставить вот так, я должна попытаться добыть больше информации. И не просто должна, а даже обязана, хотя и не могу объяснить почему.
Хьюго хмурится:
— Я дам, но, ради бога, не рассказывай ему о сумочке. А не то он запрыгнет в свой «Мерседес», примчится сюда и попытается отвоевать ее обратно.
— Не буду, выдумаю для него какую-нибудь сказку, не беспокойся, — уверенно обещаю я.
— Вот, — Хьюго роется в телефоне и называет мне номер. — Какая ирония судьбы…
Я записываю номер в свой телефон и спрашиваю:
— Почему ирония?
— Тебя зовут Коко, а сумочку сделала Коко Шанель. Наверное, это судьба — то, что она попала к тебе. В том смысле, что на ней, по сути, выбито твое имя.
То же самое мне сказала Кэт, да и я сама подумала об этом в первую же минуту — эта сумка будто искала меня и наконец нашла. Но то, что я обнаружила в ее потайном кармашке, в корне все изменило.
— Может быть, — робко соглашаюсь я. — Но…
— Хьюго! — Из кабинета выходит девушка, придерживая плечом телефон у уха.
— Что, Даниель? — кричит он в ответ, его настроение портится на глазах.
— Помните тот платяной шкаф, что мы продали на прошлой неделе?
— Который? — возводит он очи к небесам.
— Ну тот, громадный? Мне звонит наш покупатель, говорит, что доставил его домой, а тот в дверь не пролазит.
— Черт возьми, это не моя проблема! — рычит Хьюго. — Неужели так сложно измерить эту проклятую мебель, а потом уже ее покупать?
Девушка пожимает плечами и передает ему трубку. Это его проблемы, а не ее.
— Пожалуйста, прости, Коко. Давай как-нибудь в другой раз поболтаем. Передавай привет Рут.
— Обязательно. Спасибо, Хьюго.
Кивнув мне на прощание, он удаляется в кабинет, ворча что-то себе под нос, а я остаюсь в холле, прижимая к груди сумочку с письмом, которое будто бы бьется изнутри, словно живое сердце.
Нельзя сдаваться так скоро. Я обязательно узнаю что-нибудь еще — и Дермот Браун, возможно, даст ответы на мои вопросы.
6
Это было худшее решение в моей жизни.
— Хочу жирафа!
— Хочу питона!
— Хочу игуану!
Я стою посреди банкетного зала в «Сентрал», вокруг меня собралась толпа орущих пятилетних непосед, требующих, кажется, уже миллионную фигурку из воздушных шаров за сегодняшний день. Поверить не могу, что согласилась принять участие в этом празднике и поработать клоуном, пока конферансье Кэт пытается организовать для дня рождения близнецов все остальное.
— Пожалуйста, Коко, — в панике умоляла она, позвонив мне по телефону. — Я пригласила профессионального фотографа, чтобы он сделал несколько снимков нашего праздника, а мы потом включили их в новый проспект отеля. Хочу показать всем, что мы можем, — а без клоуна эта вечеринка не удастся.
— Но я понятия не имею, что нужно делать, — отказывалась я, уже теряя всякую надежду выйти сухой из воды.
— Да ничего особенного, честное слово. Я добуду костюм, все, что от тебя требуется, — надуть несколько шариков, может быть, рассказать пару анекдотов. Пожа-а-алуйста!
Я, разумеется, сдалась. И теперь кровь стучит у меня в висках, а голова чешется от этого рыжего парика так, что я до смерти хочу сорвать его с себя и подставить голову под кран.
— Отлично, — широко улыбаюсь я этим вопящим малышам. — Кто следующий?
— Я! — кричат они хором, подставляя мне свои маленькие личика и требуя свою игрушку. Это довольно придирчивая публика, они не хотят каких-нибудь простеньких собачек — все требуют сделать им какое-нибудь редкое животное, а то и вовсе представителя вымирающего вида. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь снова сосредоточиться. Сделаю еще несколько фигурок, а затем мы нарисуем им что-нибудь на лицах. Осталось продержаться всего лишь час, потом наконец придут их родители и заберут своих чад домой. Но, Господи, до чего же здесь жарко. Костюм клоуна обтягивает мою спину, разноцветный полиэстер липнет к коже. Я чувствую себя так, будто меня поджаривают заживо. А этот чертов фотограф совсем не спешит. Но отступать уже некуда.
— Я пришел первым! — выбивается вперед круглолицый мальчонка в футболке с Беном из одноименного мультсериала[10] и обиженно выпячивает нижнюю губу.
— Нет, я! — возмущается конопатая малютка в свитерке с Дашей-путешественницей[11].
— Я уже здесь стоял! — кричит он в ответ.
И вот они сошлись нос к носу, как две бульдожки, которые вот-вот подерутся.
— Детки, — успокаиваю их я, — незачем драться. Настанет и ваш черед.
Боже, чтобы с ними управиться, нужно быть послом доброй воли в Организации объединенных наций, ни больше ни меньше. Так вот оно какое, материнство? Если все и вправду обстоит так, то для воспитания детей я точно не гожусь.
— Я пришел первым! — продолжает кричать мальчик.
— Нет, не приходил! — отвечает малышка и прямо на моих глазах резко наклоняется и с удовольствием впивается зубами в его руку.
Детвора изумленно ахает, и вдруг воцаряется тишина. А потом пострадавший малыш начинает истошно вопить что есть мочи. Девочка же отступает на пару шагов назад, поправляет косички и вообще выглядит крайне довольной собой.
Вот дерьмо!
— Тише, тише, малыш, — успокаиваю его я, неловко поглаживая по голове. — Все хорошо.
— Она укусила меня! — ревет он, его рыдания с каждой секундой становятся все громче и громче.
— Знаю, она поступила не очень хорошо. А вам надо бы извиниться, юная леди, — сурово обращаюсь я к ней.
— Ни за что! — Она вскидывает подбородок. Ребенок уже весь посинел от крика, а я понятия не имею, чем ему помочь. Крови нет, но на его ручонке отчетливо видны следы зубов. Знатный будет синяк. Эту часть сценария Кэт явно не предусмотрела, рассказывая мне об обязанностях дежурного клоуна.
