Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
К моменту окончательного оформления личности будущей поэтессы окружающий мир, выстроенный матерью, стал рушиться. Отчуждение матери, ее горькое ожидание фатального исхода, уход в себя отца, занятого исключительно созданием Музея изящных искусств, – все это означало переход в новую реальность, но в то же время на практике подтвердило, что 14 лет (возраст, когда умерла мать) вполне является тем рубежом для личности, когда возможно дальнейшее движение без штурмана. Впрочем, материнская попытка создать замкнутый окружающий мир в рамках семьи слишком неоднозначна, чтобы быть принятой для слепого подражания. Сама Цветаева много позже признавалась, что больше жила в своем выдуманном мире, чем в реальном: «Во всем виноваты книги и еще мое глубокое недоверие к настоящей, реальной жизни… Я забываюсь только одна, в книге, только над книгой! Книги дали мне больше, чем люди». Так-то оно так, но жить только в мире книг, без людей – на поверку оказалось слишком душно. Хотя опыт матери поучителен: подменить семьей весь социум можно, но только лишь до определенного момента, иначе столкновение с реальностью рано или поздно окажется очень болезненным.
В этих примерах упомянут ориентир семьи на знания. На самом деле, знания никогда не выступают на первый план в общении, не являются самоцелью. Я намеренно не говорю тут о проблемах в каждой из таких семей: фатальная ошибка отца Сикорского и последовавшая за этим драма, ранние смерти матерей Марии Склодовской и Марины Цветаевой, смерть старшей сестры Марии Склодовской. Эти события, разумеется, влияли на судьбы героинь этой книги, и их нельзя не учитывать, говоря о формировании характеров этих неординарных женщин.
3
Все же гораздо чаще под активно функционирующим окружением подразумевают тесное взаимодействие сверстников или детей с небольшим возрастным разрывом, которые встречаются в рамках искусственно или спонтанно созданных сообществ для каких-либо целей. Это может быть учебный класс или спортивная команда, группа по интересам или спаянный для туристических походов коллектив. Если группу объединяет какое-то дело, то внутри нее обязательно имеет место определенная коммуникация, на деле не менее важная, чем занятия. Другими словами, в среде происходит взаимодействие личностей; и спорадически возникающее состязание за лидерство, а затем влияние лидеров обеспечивают вместе со знаниями и навыками закалку личности. Но оговорка-предостережение. Родители, делающие ставки на подобные коллективы, должны неустанно держать ситуацию под контролем. Коллектив коллективу рознь: один может насытить ребенка баснословными идеями, другой – подавить психику и породить массу комплексов (стоит лишь вспомнить пример маленького Редьярда Киплинга). Родители должны стремиться, чтобы их ребенок не растворил свою формирующуюся личность в коллективе, как жемчужину в вине, а приобрел красоту камня, который прошел филигранную огранку. Для этого не столько необходима осмотрительность и проницательность, сколько доверительные отношения с ребенком (а значит, искренняя к нему любовь) и живой интерес к его делам. Мы же в духе развернутого повествования займемся поучительными примерами.
В пять лет, слушая, как учительница занималась со старшими детьми, Анна Ахматова научилась говорить по-французски. Это превосходный (и типичный) пример копирования навыков, когда существует тайное соперничество детей за любовь и признание окружающих. Но это и одновременно – отличный результат действия окружения. А Софья Ковалевская благодаря старшей сестре приобщилась к чтению не по возрасту серьезных книг. Примеров «цепной реакции», возникающей за пределами действий взрослых, более чем достаточно. И если так, то почему бы не стимулировать избирательное общение своих детей с талантливыми, одаренными детьми? Подбор достойного окружения – вот задача для ответственных родителей. Если проанализировать, к примеру, с кем общалась в детстве и юности Леся Украинка, то станет понятно, что по-другому ее интересы попросту не могли бы сформироваться.
Однако чаще всего и сам родитель занят решением своих собственных насущных задач. Но даже тогда он может и должен посильно влиять на выбор для непоседливых отпрысков наиболее качественного окружения. Яркую, бескомпромиссную оценку роли окружения дает австрийский писатель Стефан Цвейг. Его отец, состоятельный текстильщик, решив дать сыну классическое образование, отправил его в гимназию. Но за кажущейся обыденностью обнаружилось довольно-таки неординарное окружение. «В том, что после начальной школы меня отправили в гимназию, не было ничего удивительного. Каждая состоятельная семья, хотя бы из соображений престижа, настойчиво стремилась к тому, чтобы дать сыновьям «образование»: их заставляли учить французский и английский, знакомили с музыкой, для них приглашали сначала гувернанток, а затем домашних учителей», – вспоминал писатель через много лет. В то же время отмечал: «…педантичная заданность и черствый схематизм делали наши уроки неживыми – бездушная обучающая машина никогда не настраивалась на личность…» Однако важно, что подростковый мир не отвергал полностью знаний, но действовал избирательно: блокировал навязываемые модели и напряженно, неустанно искал свои собственные. Писатель вспоминает, что «под обложками латинских грамматик лежали стихи Рильке», под партой взахлеб читали Ницше и Стриндберга, а из-за походов на премьеры Рихарда Штрауса и Герхарда Гауптмана «две трети учеников заболевали». Здесь потребности знаний рождались из индивидуально-коллективных исканий: «Нами, словно лихорадка, овладела страсть все знать, докопаться до всего, что происходит в искусстве и науке». Тут ковка личности происходит на фоне коллективного протеста, но для его возникновения необходимо было, как минимум, появление в одном месте нескольких развитых детей. Естественно, что опыт родителей в данном случае содержит элемент случайности – ведь мог же Стефан Цвейг и не попасть в столь пытливое сообщество. С другой стороны, у родителей есть возможность управлять созданием окружения для своих детей, заведомо имея четкую оценку тех или иных воспитательных конклавов или, тем более, влияя на их формирование.
Периодически взрослые предпринимают мудреные усилия. Когда, например, намереваются создавать для избранных детей идеальные конклавы закрытого типа. И для групповой обработки собираются исключительно перспективные дети (то есть добротно подготовленные в домашних условиях), сообщество личностей, посвященных в таинство титулованных мужей. В этом контексте из всех школ, лицеев и гимназий, которые помнит история, Царскосельский лицей занимает особое место. Он появился как исключительный образовательный проект – создание продуманно выстроенного учебного заведения, элитарного и на редкость амбициозного, предназначенного для взращивания неординарных личностей. По задумке тогдашнего министра Михаила Сперанского, довольно прозорливого государственного мужа, в двадцати верстах от российской столицы было создано особое учебное заведение закрытого типа для ограниченного числа дворянских детей. Последняя деталь ключевая – речь идет не о массовом образовательном проекте, а об отдельном, специальным образом подготовленном и организованном заведении всего на тридцать мест. Поэтому, на самом деле, образование Александра Пушкина никак нельзя отнести к обычному, стоит лишь вспомнить невиданный ажиотаж, вызванный открытием лицея. В учебное заведение попали фактически только дети из самых известных в то время семей. Не вследствие отбора одаренных, а благодаря отменно работающему тренду предпринимать много усилий для системной подготовки детей в домашних условиях, ибо отличная образовательная подготовка ребенка в состоятельных семьях считалась святым родительским долгом. Впрочем, факт предварительного отбора детей в лицей также нельзя игнорировать, поскольку искусственно создавалась едва ли не взрослая конкуренция, состязание за личную презентабельность и неординарность. На фоне формального свободомыслия и поощрения индивидуальности каждый старался по-особенному проявить себя. На примере Царскосельского лицея был отработан на практике феномен воздействия среды с самым авторитетным преподавательским составом. Конечно, для мальчиков это была особая форма экстравагантной игры, в которой присутствовала и, хотя не явно, но стимулировалась конкуренция. Опыт Царскосельского лицея дает представление о том, что во всяком учебном заведении важнее всего сформированное окружение. Не случайно одноклассник Пушкина по лицею записал о будущем великом поэте, что он, «живши между лучшими стихотворцами, приобрел много в поэзии знаний и вкуса».
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
