Книга Блондинка в Монпелье - Наталия Левитина

К парковке мы пробирались уже в сумерках, они опускались на пляж серой вуалью. Товарищ по несчастью применил силу, чтобы вернуть меня в чувство. Вероятно, Жан-Поль вошёл во вкус — уже второй раз за последние два часа он осмеливался на физический контакт: хватал и тряс как грушу.

Хороший мы взяли темп!

И чем всё это закончится?

— Я что, уснула?

— Да, прямо здесь.

— И долго спала?

— Не очень. Я отсутствовал всего час.

Едва сев в машину, я вновь начала клевать носом.

— Ау! Лена! Подождите, не засыпайте!

«Ауди» набирала скорость. Впереди неслись красные габаритные огни автомобилей, пылали золотом фары встречных машин.

Разбудив меня на пляже, Жан-Поль сообщил, что в одном кафе ему повезло: нашу молодёжь опознали по снимку. Натка и Этьен не только перекусили в этом заведении, но и довольно долго разговаривали с барменом. Тот оказался жителем Нима, городка, расположенного неподалёку, а ребята именно туда и собирались. Девушка сказала, что обязательно хочет посмотреть достопримечательности: римскую арену, Мезон Каррэ, а также Пон-дю-Гар.

— Вы не спросили, как они выглядели? Наши дети?

— В смысле, в чём были одеты? — уточнил Жан-Поль.

— Да нет же! Я имею в виду их душевное состояние. Они были подавлены? Встревожены?

— Насколько я понял, они производили впечатление счастливой влюблённой парочки.

— Даже так? Но это загадка!

— Совершенно верно. Вообще-то я знаю всех подружек моего сына. По крайней мере, мне так казалось.

— У вас с ним полное взаимопонимание?

— Хочется верить. Но про Натку он не сказал мне ни слова.

— Я тоже в шоке от поведения дочери. Я всегда считала её умницей-разумницей, чудо-девочкой, идеальным ребёнком. И вдруг получила по голове кувалдой…

— Бармен видел детей в пятницу, то есть вчера, в четыре часа дня. Покинув кафе, они отправились ловить попутку до Нима…

— Где же мы будем их искать? Он большой, этот ваш Ним? — зевнула я и тряхнула головой, прогоняя остатки сна.

— Большой, — вздохнул Жан-Поль. — Где-то сто пятьдесят тысяч жителей.

— Тю! Деревенька. Прочешем вдоль и поперёк за пару часов.

— Прочешем? — задумался Жан-Поль. — В смысле, обследуем? Да, прочешем. Но, наверное, уже не сегодня, а завтра.

За окном сгущались сумерки, мы ехали по вечернему шоссе.

— А это далеко?

— Пятьдесят километров. Доедем за полтора часа.

Я прыснула.

— Что? — не понял спутник.

— Вы издеваетесь, милый Жан-Поль? За полтора часа я долетаю до Екатеринбурга, когда вдруг понадобится выпороть кнутом екатеринбургский офис. А это, между прочим, двести километров.

— Да ладно вам!

— Ещё и дорога, учтите, такая, что если на секунду расслабишься, то прокомпостируешь язык собственными зубами. В целом, хочу сказать, дорогой Жан-Поль, что ваш стиль вождения неприемлем.

— Почему же? — нахохлился француз.

— Так ездить нельзя!

Чему обычно учит девочку хорошая мать? Не спорь, не давай советов, молчи и улыбайся. Универсальная формула на все случаи жизни. И за умную сойдёшь, и врагами не обзаведёшься. Но этот алгоритм поведения не для меня. В отличие от большинства людей, я не перестаю казаться умной, едва открыв рот. Всё, что я говорю, является истиной в последней инстанции. Зачем же лишать людей чарующей возможности приобщиться к моему разуму?

Поэтому я всегда спорю, возражаю. Вероятно, именно поэтому у нас с Володей ничего не получилось. Он-то думал, что познакомился с милой и ласковой блондиночкой, не способной на конфронтацию. А я мало того, что оказалась фальшивой блондинкой и быстро перекрасилась в натуральный цвет, так ещё и перечила ему по любому вопросу и никогда не шла на уступки. Я всегда оставалась неприступным бастионом. Какому мужику это понравится?

Да, трудно сохранить пленительный шарм и очарование женственности, когда вокруг валяются головы мужчин, отрубленные твоим безжалостным клинком. Когда речь идёт об отношениях, я размахиваю мечом, как Жанна д’Арк. А надо быть тихой и кроткой Белоснежкой.

— А что я делаю не так? — донесся сбоку обиженный голос.

— Что?

— Вы сказали, я плохо управляю автомобилем.

— Дорогой Жан-Поль, вы всё делаете неправильно! Вы же не менуэт на дороге танцуете в окружении дам в кринолинах! И вы не улитка. И на крыше вашей машины не стоит хрустальная ваза, оценённая на аукционе «Сотбис» в три миллиона евро. И рядом с вами не сидит тёща, готовая выгрызть ваш мозг, если её вдруг подбросит на ухабах.

— Как здорово, — восхитился Жан-Поль. — Благодаря вам я узнаю много новых русских слов. Хорошо, что мы встретились. К тому моменту, когда мы завершим поиски детей, я буду говорить по-русски как закоренелый петербуржец.

— Коренной петербуржец.

— Коренной?

— Да. Коренной петербуржец, коренной зуб. Но: закоренелый холостяк, закоренелый придурок.

— Вы на что-то намекаете? — подозрительно прищурился Жан-Поль.

— Всего лишь привожу примеры сочетаемости слов.

— А, ясно! Иногда я прихожу в отчаяние. Русский язык — океан. А я самонадеянно пытаюсь вычерпать его чайной ложкой.

— Да вы отлично справляетесь с этим океаном! Лучше Магеллана, Марко Поло и Фёдора Конюхова вместе взятых. Ладно, раз мы всё равно ползём в сторону Нима со скоростью покалеченной улитки, ответьте вот на какой вопрос: а раньше ваш сын практиковал подобное?

— Что именно?

— Внезапные исчезновения.

— Видите ли, Лена… Ему ведь уже девятнадцать. Этьен — взрослый парень. Бывает, он путешествует с друзьями неделю-другую. Или ночует у одной из своих подружек.

«У одной из своих подружек! — мысленно воскликнула я. — Сколько же их у него? И с таким ловеласом моя глупая птичка отправилась в путешествие?»

— Но раньше он всегда предупреждал о своих планах.

— Но не в этот раз.

— Да. Что удивительно.

— Надеюсь, когда мы найдём беглецов, вы хорошенько надаёте по шее своему оболтусу.

«Этьен-кретьен, — зло добавила я про себя. — Увёз мою дочь, негодяй!»