Принцесса убрала на место разбросанные по комнате вещи, запустила стиральную машину, заварила чай и села с чашкой перед телевизором смотреть сериал. Счастливая и умиротворенная.
ученик и смерть
— Ну что тебе от меня надо?! — не выдержал Ученик. — В Багдаде ты мне улыбаешься на рынке, В Самарканде — улыбаешься, в Хорасане — улыбаешься… Что ты мне хочешь этим сказать?
— Да так, — хихикнула Смерть. — Смешной ты.
* * *
Лошадь пала совсем недалеко от города. Дальше Ученик бежал на своих двоих, но, конечно, не успел. В двух шагах от городских ворот ему на плечо опустилась холодная рука Смерти.
— Убежать думал?
— Угу.
— А вот и не убежал, я тебя осалила! Теперь ты водишь!
Она сунула в руки Ученика ржавую косу, подхватила полы плаща и с гиканьем умчалась прочь.
* * *
— Джинн, слушай мое третье желание. Я хочу, чтобы принцесса меня полюбила.
— Ну-у…
— В чем дело?
— Извини, хозяин, но, боюсь, мне с этим не справиться. Любовь — такая тонкая штука, единение душ, взаимопроникновение характеров… слишком сложно. Опять же, принцесса тебя и в глаза-то не видела, как я ей растолкую, кого надо любить? Вы бы хоть познакомились, поговорили.
— Ерунда. Любовь — это буйство гормонов, и ничего больше.
— Ага, понял. У нас просто разная терминология, ты имел в виду не любовь, а влечение… ну что ж, это мы без проблем, раз плюнуть.
— Принцесса очень разборчива, до сих пор ей не понравился ни один жених.
— А ты понравишься. Про феромоны слышал?
— Слышал.
— Ну вот. Как только принцесса увидит тебя вблизи, почувствует твой запах — все, она твоя. Влюбится как миленькая.
— Уверен?
— Обижаешь, хозяин! У нас осечек не бывает!
— Ну ладно тогда, приступай.
— Один момент! Эйн, цвей, дрей… готово!
— Что… ЧТО?! Эй, джинн! Ты что наделал?!
— А что такое?
— Да ты посмотри на меня!
— А ты разве не знал?.. Принцесса — латентная лесбиянка.
и еще 3000 лет
Три тысячи лет я был рабом лампы и по первому требованию исполнял чужие желания, пока не пришел Аладдин и не освободил меня. И что бы вы думали? Стоит кому-нибудь зажечь лампу — и я снова, как-то непроизвольно, прибегаю и начинаю исполнять… Условный рефлекс, будь он неладен!
* * *
— Бабка, открой, это я, Серый Волк.
— Дерни за веревочку, дитя мое, дверь и откроется.
Волк невольно скользнул взглядом вдоль веревочки до тяжелой бетонной плиты, хитроумно подвешенной над дверью.
— Бабка, не дури. Французским же языком говорю тебе, я это! Серый Волк. Лe лю гри, понимаешь?
— А не врешь?
В двери приоткрылся крошечный глазок, старушка с минуту подозрительно изучала Волка и наконец открыла.
— Вроде, и правда, ты. Ну заходи, рассказывай, с чем пожаловал.
— Беда у нас, бабка! — тревожно сказал Волк. — Красная Шапочка сюда идет.
— Ох, страсти-то какие! — бабушка торопливо перекрестилась. — А ты уверен?
Волк сокрушенно кивнул.
— Все точно. Красная Шапочка уже вошла в лес. Красная Шапочка уже перепрыгнула через ручей. Красная Шапочка уже идет по тропинке!
— Ну что за наказание! — всплеснула руками бабушка. — Вчера Черная Простыня приходила, позавчера — Зеленая Рука, сегодня вот — Красная Шапочка… Что же завтра будет?
— А нам что делать? — тоскливо спросил Волк.
— Дай подумать…
— Красная Шапочка уже подходит к избушке, — намекнул Волк.
— Погоди минутку…
— Красная Шапочка уже стучится в дверь.
Дверь загрохотала.
— Дерни за веревочку, дитя мое, — пропищал Волк, не теряя надежды. Послышался глухой удар и треск разбивающейся плиты, через несколько секунд стук в дверь возобновился.
— Быстро, в кровать! — скомандовала бабушка, торопливо натягивая на Волка чепчик. — Притворишься, что ты — это я.
— А ты?
— А я зайду с тыла, с кочергой. Вдвоем, небось, отобьемся, не впервой. Лишь бы только опять лесорубы не вмешались!
* * *
— Ну и что же, что лягушка? — говорил Иван-царевич старшим братьям. — Готовить она умеет, рубашки вышивать тоже. Фокусы разные показывает. Чего еще мужику надо? Ну да, правда, в постели она холодна, но на этот случай у меня любовница есть.
* * *
— Вот, царь-батюшка, — сказал Иван-дурак. — Выполнил я твое третье пожелание. Просил ты привести черных псов Кощеевых — привел я тебе псов. Просил привести вороного коня Кощеева — привел тебе коня. Просил самого Кощея — и его привел.
— Точно, — подтвердил Кощей. — Самому мне сюда ни в жизнь бы не добраться. Так который тут царь?
— А вон тот, лысый, — показал пальцем Иванушка.
— Ага, вижу, — кивнул Кощей, снимая с пояса тяжелую палицу. — Отвернись, Иванушка. А мы с Их Величеством пока потолкуем по душам. И за лошадей, и за псовую охоту!
* * *
— Я хочу поведать Вам, — начал рассказчик, — о славных делах Абу-Кязыма-ибн-Сафара-аль-Хорезми, его подвигах и злоключениях…
— Ну что ж, — привычно вздохнул венеролог, — показывайте вашего Абу-Кязыма.
* * *
