Зак пригубил из своего бокала и улыбнулся Андреа, словно не было во всем мире для них ничего более естественного, чем стоять вот так друг против друга в тишине ночи и слушать, как сливается биение их сердец. Но что-то было в его серебристых глазах такое, что проникало в потайные уголки души, так глубоко, как никто до этого не осмеливался.
— «МГ» вам подошел?
Она кивнула:
— У меня еще не было возможности поблагодарить вас. Это было так заботливо.
— Забота не имеет к этому никакого отношения, — отмахнулся он. — Эгоизм — вот подходящее слово. Я хочу поскорее закончить дела с наследством.
— Конечно, — слабым голосом сказала Андреа. — Я значительно продвинулась за это время.
— Не сомневаюсь, что это так. — Он допил свое бренди. — И все же мне необходимо в этом удостовериться. Что вы нашли, Андреа? — прямо спросил он.
Андреа сделала еще один глоток, чтобы выиграть время. Знает ли он что-нибудь? Подслушал ли их разговор с Дэвидом? Или он просто закидывает удочку? В любом случае надо соблюдать осторожность.
— Я нашла коллекцию очень… интересной. У вашего дяди был, без сомнения, весьма разносторонний вкус.
Ответ был настолько уклончивым, что глаза Зака сузились.
— Просто разносторонний, или он собирал выдающиеся экземпляры?
Он явно забрасывал удочку, но заглатывать наживку Андреа не собиралась. Любой ответ грозил бы сдачей позиций. Впрочем, оба предложенных варианта были одинаково неверны.
— Я могу вам сказать лишь то, что говорю всем: когда работа будет завершена, каждый получит личный экземпляр описи.
Зак провел большим пальцем по подбородку, пристально глядя на нее. Его глаза сузились еще больше, а губы язвительно поджались. Теперь он был серьезен, убийственно серьезен.
— Я нанял вас, Андреа. Вы обязаны отчитываться передо мной, и я жду ответа.
Настало время постоять за себя, и Андреа смело дала ему отпор:
— Я что-то не припоминаю ничего подобного в своем контракте. В действительности, думается мне, я работаю не на вас лично, а нанята, чтобы завершить опись состояния, распорядителем которого на данный момент является Дэвид Марлоу.
Зак что-то знал, и Андреа это было ясно. Как обычно, он играл с ней в кошки-мышки, ожидая, что рано или поздно Андреа сама расскажет ему о своей находке. Но ни он, ни кто-либо другой не дождется этого, пока она сама не будет во всем уверена. Андреа вспомнила совет Дэвида и решила начисто все отрицать… что бы там Зак ни разузнал.
Была только одна сложность. Андреа не представляла себе, чего от него ожидать. Она прикинула, что еще он может сказать, приготовилась к словесной стычке, к защите. Но было невозможно предугадать то, что он сделал, невозможно было защититься от этого.
Зак потянулся к бокалу Андреа, взял его из ее послушной руки и поставил на полку буфета рядом со своим. А затем он поднял руку к ее лицу и нежно дотронулся до ее щеки кончиками пальцев так, как это мог бы сделать любовник, словно и не было вовсе ни его вопросов, ни раздражения, ни жестких взглядов.
На противоположной стене висело зеркало. В тусклом свете она увидела бледное отражение своего лица и темное — его руки. Макияж был давно снят и волосы собраны на макушке, она знала это и все равно ужаснулась, увидев себя в зеркале. Ее губы покраснели, на щеках выступил яркий румянец, черные блестящие волосы растрепались и в беспорядке падали на плечи, а глаза, как когда-то заметил Зак, сияли изумрудным блеском. Страсть, которая пылала в них, поразила Андреа даже больше, чем прикосновение Зака. Она отпрянула от своего отражения, но не от него: Зак взял ее лицо в свои ладони. Он позволил ей отойти лишь на шаг — на расстояние вытянутой руки, — и кончики его пальцев соскользнули со щеки, трепетно следуя изгибу нижней губы. Вновь отступить Андреа не пыталась: она не в силах была больше противиться его прикосновению, его пронзительным глазам, притягивающим ее, как два сияющих магнита.
— У вас такие красивые глаза, — неожиданно заговорил он, — и все же они так много скрывают.
— Каждому есть что скрывать, даже вам, — произнесла Андреа. От волнения у нее перехватило дыхание, и ответ прозвучал так тихо, что вряд ли ему удалось расслышать. Она и сама-то едва понимала, что говорит, так звонко стучала кровь в висках, так гулко билось сердце в ее груди.
Но видимо, Зак услышал: уголки его губ дрогнули в мимолетной улыбке. Она показалась Андреа ироничной, но улыбка лишь тенью скользнула по его лицу и погасла. Лицо Зака вновь стало серьезным, когда по позвонкам ее шеи нежно заскользила его рука, казалось, такая большая, что еще чуть-чуть — и пальцы сомкнутся на хрупком горле. И задержалась на мгновение — зримое воплощение его власти и силы. А затем обе его ладони легким движением спустились на плечи, продолжая свое путешествие вниз по ее телу; легко обозначили мягкие контуры груди; и вот они уже бережно легли на ее талию и соскользнули вниз, к бедрам.
И вновь она отступила, разгоряченная и неуверенная, но, несмотря на это, руки Зака все еще лежали на изящном изгибе ее талии так легко и спокойно, словно стали частью тела девушки. Это заставило Андреа встревоженно отпрянуть, но, сделав неловкое движение, она пошатнулась и задела буфет. Миг — и ее недопитый бокал бренди с оглушительным звоном мелкими осколками разлетелся по голым доскам деревянного пола. Андреа вскрикнула от неожиданности, но Зак приложил палец к ее губам, и она замолчала.
— Это не хрусталь. Уж поверьте мне, — сказал он с мягкой усмешкой.
Ладони его уже легли на бедра Андреа, и Зак подтолкнул ее к себе, притягивая, как магнитом, своей обольстительной, порочной улыбкой.
Андреа дрожала, но не из-за разбившегося бокала. Отступив от Зака, она вновь оказывалась если не в его объятиях, то в руках уж точно. Между ними все еще оставалось расстояние, но ласки Зака возобновились. Его настойчивые руки потянулись вверх, погладили по ее упругому животу. И Андреа почувствовала, как с этим движением вверх, к налившимся холмикам груди, поднимается горячая, искрящаяся волна возбуждения. Осторожно подведя руку под тугой кружевной лиф ночной рубашки, Зак провел ногтем большого пальца по ее отяжелевшему соску и начал теребить его, пока от этой мучительной ласки розовый бутончик не затвердел. Тело Андреа содрогнулось от наслаждения. Кончики его пальцев уловили этот трепет и стали двигаться еще настойчивее, пока вновь не ощутили пронзившую ее дрожь. Зак подхватил ее круглую, упругую грудь в ладони, и кончики его пальцев затеяли любовную игру вокруг яркого, пылающего ореола.
Андреа издала глубокий вздох и закрыла глаза. Все ее тело пробудилось, теплое, трепещущее, будто огонь чувственности, вспыхнув однажды, колыхался теперь в ней, проникая все глубже и глубже, чтобы поглотить ее целиком. И в этот момент, вне времени, вне реальности, Андреа почувствовала, как впервые соприкасаются их тела и она тонет в объятиях Зака, приникает к его груди.
Она откинула голову и попыталась что-то сказать: то ли просить его прекратить эту игру с огнем ее эмоций, то ли молить о новых и новых ласках, Андреа и сама не знала. Когда ее губы приоткрылись, Зак встретил их поцелуем. Он запустил руку в волосы Андреа и притянул ее еще ближе, так, что тела их слились в едином, поглощающем прикосновении.
