– Что ты можешь умереть и оставить его одного на целом свете. – В глубоком голосе Уго звучало такое понимание, что Сэнди внимательно посмотрела на него.
Его профиль по-прежнему казался высеченным из камня, но глаза ожили, и в них сверкало такое личное сопереживание, что сразу же вспомнились его слова о детстве, проведенном без матери, к тому же в качестве незаконнорожденного сына.
– У тебя был брат, – напомнила ему Сэнди, Уго натянуто усмехнулся в ответ на это замечание.
– Лео на шесть месяцев старше меня. Всякий раз, когда его мать смотрела на меня, она видела горькое свидетельство неверности мужа в последние месяцы ее беременности. Думаешь, она не мечтала о том дне, когда сможет вышвырнуть меня из дому? В конце концов она умерла, так и не дождавшись осуществления заветной мечты. Но ребенком я успел оценить шаткость своего положения.
– Прости. Я не знала.
– А откуда тебе было знать? – Он пожал плечами. – Мужчины обычно не делятся такими воспоминаниями.
Даже с женщинами, которых уверяют в своей любви? Если бы он был хоть немного откровеннее с ней восемь лет назад, у нее, возможно, был бы шанс понять, что сделало его таким, каков он есть, и по-другому решить ситуацию с Джимми.
– Значит, он беспокоится? – спросил Уго. Сэнди кивнула.
– По ночам его мучат кошмары, – призналась она, с несчастным видом наблюдая, как он поворачивает голову и устремляет на нее понимающий взгляд. – Джимми изводит себя страхами, стоит мне только чихнуть. Как я говорила с самого начала, ему…
– Нужен я, – закончил Уго. – В качестве защитника.
Это прозвучало холодно и сухо, но Сэнди подтвердила:
– Да.
– А если я не справлюсь с ролью защитника?
Сэнди отвела взгляд и не ответила. Но, будучи таким, каков он есть, Уго наверняка уже представил себе, какой может быть альтернатива. Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. Его глаза сурово сверкнули.
– В том, что касается моего сына и его матери, я не отступлюсь, – поклялся Уго. – Так что можешь не беспокоиться, Сэнди. За кольцом на твоем пальце последует другое, и тебе не придется искать защиты в другом месте… Понимаешь?
Она кивнула, опустив ресницы, чтобы он не мог прочесть по глазам ее мысли. Потому что она уже начала многое понимать и ни одна из открывающихся ей истин не уменьшала тревоги по поводу сложившейся ситуации. С каждым словом, которое он ронял, Уго все больше и больше утверждал свое родство с сыном, обещающее превратиться в небывалую привязанность. И кто же мог оказаться лишним звеном в этой цепи? Она, Сэнди.
Машина затормозила перед ее домом. Никогда еще Сэнди не чувствовала такого облегчения. Она повела головой, чтобы освободить подбородок, но Уго не отпускал его до тех пор, пока она не сдалась и не посмотрела на него. Пламя, горящее в его глазах, едва не обожгло ей кожу. Между ними словно пробежала искра. Дыхание Сэнди участилось, несколько томительных секунд она боролась с желанием коснуться губами этих прохладных пальцев и сказать что-то непоправимое. Например: «Я люблю тебя, Уго».
Она хотела сбежать, и Уго не мог винить ее в этом. Всякий раз, когда он смотрел на нее, воздух словно пронизывали сексуальные токи. Он ощущал кончиками пальцев шелковистость ее кожи и с огромным трудом подавлял желание поцеловать ее.
Сегодня он предстал перед ней в наихудшем свете, и, тем не менее, она сидит здесь и смотрит на него голодным взглядом. Почему так? – спрашивал он себя. Сэнди надела его кольцо и готова выйти за него замуж, в то время как должна понимать, что все его доводы в пользу этого брака – блеф и что она обладает средствами, позволяющими отказаться от него, если ей того захочется.
Она делает это ради сына? Сына, который даже в глаза не видел своего отца? И где гарантия, что ему понравится то, что он увидит? Что тогда? Как в этом случае поступит Сэнди?
Убрав пальцы, он отвел взгляд и услышал легкий прерывистый вздох Сэнди. Водитель открыл перед ней дверцу. Она вышла из машины и поспешила по дорожке к дому. Достав ключ, она вставила его в замок. Черный костюм подчеркивал изящество худенькой фигуры, бледно-золотистые волосы рассыпались по плечами. У Уго сжалось сердце. Это был страх. Стиснув зубы, он постарался загнать его обратно.
Дождь кончился, но воздух был холодный и влажный. Выйдя из машины, Уго почувствовал, как его сразу пробрало до костей, и вдруг ужасно захотел оказаться дома, в теплой Италии.
Но сначала нужно познакомиться с сыном. Его сердце опять сжалось, и, поморщившись, он повернулся, чтобы отпустить водителя. Затем Уго снова посмотрел на дом, в котором уже исчезла Сэнди. Машина отъехала, и он зашагал по дорожке. Когда он вошел внутрь, ему показалось, что дом пришел в движение, как пробуждающееся от сна животное, которое почуяло опасность.
Опасность для кого? Для Сэнди или для его сына? Может быть, это дух Эдварда Медфорда наблюдает из темного угла за вторгшимся в его владения чужаком, чтобы понять, достойный ли это преемник? Уго одернул себя. Обычно он не был подвержен подобному иррациональному бреду.
Из гостиной донесся шорох, и Уго направился туда. Сэнди стояла на коленях перед камином, разжигая поленья, аккуратно уложенные на решетке. Пламя вспыхнуло, и Сэнди, встав, задвигалась по комнате, включая тусклые старинные настольные лампы, поправляя подушки в вылинявших чехлах.
– Чувствуй себя как дома, – сказала она. – Мне нужно переодеться, до того как… Дрова сухие, горят хорошо, и я включила центральное отопление, так что дом прогреется довольно быстро.
Как мужчина, который, входя в любой из своих многочисленных домов, не думает о том, холодно там или тепло – и отчего это бывает, – он ошеломленно наблюдал за хлопочущей Сэнди. Она вышла в холл. Он услышал ее легкие шаги, поднимающиеся по лестнице. Где-то открылась и закрылась дверь. Несколько минут спустя напольные часы пробили половину. Он инстинктивно задрал белоснежную манжету рубашки, чтобы свериться со своим швейцарским произведением часового искусства, и с раздражением заметил, что ископаемое в деревянном ящике точно почти до секунды.
Три тридцать, отметила про себя Сэнди. Оставалось всего десять минут до прихода Джимми из школы, и она старалась не думать о том, что будет, когда она сменит черный костюм на джинсы и голубой свитер, причешет волосы, стараясь не смотреть в зеркало, чтобы не вспоминать о…
Ее словно обожгло изнутри. Затаив дыхание, Сэнди смотрела на старомодные розочки на обоях, в то время как в голове мелькали картины происшедшего за последние несколько часов, что отнюдь не улучшало ее состояния.
О, она вела себя как настоящая распутница! Что он должен был подумать о ней?
Он – Уго Паоло Бартоломео Ферри, представитель старинного венецианского рода. Сэнди мысленно произнесла его полное имя и немедленно представила себе обнаженного Уго. Большого, смуглого, мускулистого, с завитками темных волос, покрывающих торс и спускающихся книзу, туда, где…
