Раздался звонок в дверь. Джулия взяла трубку домофона, услышала детский плач, потом ласковый голос Бет Каллахан:
— Можно нам зайти, Джулия?
Джулия была очень рада возможности пообщаться с кем-то, чтобы развеять скуку. Бет Каллахан поднялась по лестнице и, слегка запыхавшись, остановилась в дверях: одной рукой она прижимала к груди плачущую Эмми, а в другой была большая сумка со всем необходимым для младенца и детское сиденье.
— Если ты занята, мы можем уйти, — сказала она. — Но сначала я должна ее покормить.
Не церемонясь, она передала малышку на руки Джулии, открыла сумку и смешала сухое детское питание с водой из бутылочки.
— Я присматриваю за ней, а Адам ищет няню, — объяснила Бет.
— Она прелестна, — сказала Джулия, целуя девочку в лобик и вдыхая сладкий, манящий детский запах. Эмми успокоилась.
— Я думаю, Адам хочет немного отдохнуть, прежде чем начать работать: он учится на последнем курсе медицинского института, а в этом штате очень строгая система приема на работу молодых специалистов. У Тома похожая ситуация.
— С системой приема на работу молодых специалистов? — Джулия повысила голос, потому что Эмми снова заплакала.
— Нет, просто он хочет как можно больше времени проводить с тобой, и если ты захочешь, чтобы у вас был медовый месяц…
— Мне это не нужно.
— И правильно. Иначе Том все сделает ради этого. Уж я-то знаю. Патрик совсем на него не похож, он еще не определился с выбором.
— Вы полагаете, у Тома правильные предпочтения?
— А ты разве другого мнения? — Бет внимательно посмотрела на невестку.
— Нет, что вы! Я с вами согласна, — ответила Джулия, чувствуя симпатию к этой женщине. — Просто приятно знать, что кто-то еще разделяет твои взгляды.
— И все-таки ты чувствуешь себя одинокой. Или я ошибаюсь?
— Да, чуть-чуть, — призналась Джулия.
Бет Каллахан несколько раз встряхнула бутылочку.
— Готово. Дай мне малышку.
— Да, конечно. Можно мне…
— Мы будем делить обязанности, — твердо сказала миссис Каллахан, беря в руки ревущего младенца. — В том, что касается Эмми, я эгоистична. Я понимаю, что тебе хочется немного попрактиковаться, но для меня Эмми — настоящее сокровище. Для меня эта девочка просто бесценна, Джулия.
— О, я понимаю вас, Бет!
— Я видела, что творилось с Адамом, когда он потерял Эмми, и поэтому стараюсь не выпускать ее из рук. — Бет Каллахан сдержала слезы, поудобнее устроила малышку на левой руке и стала кормить ее из бутылочки.
Плач перешел сначала в икоту, потом в сопение, потом в мурлыканье, а потом и вовсе затих.
— Не торопись, крошка! — ласково сказала Бет. — Я знаю, детские бутылочки не так хороши, как материнская грудь; кроме того, в соске очень много пузырьков.
— Я тоже предпочитаю кормление грудью, — сказала Джулия. — Но боюсь, мне придется прибегать к помощи детских смесей: на двоих малышей у меня может не хватить молока. У нас с Томом будут близнецы, Бет.
Джулия сообщила радостную новость и тут же поняла, что поспешила: Эмми решила снова заплакать. Бет быстро дала ей бутылочку и кормила малышку, пока не пришло время срыгнуть.
— Ты сказала «близнецы», я не ослышалась? И как вам удалось выяснить это так скоро? — тихо переспросила Бет Каллахан и нахмурилась, очевидно вспоминая собственный выкидыш. — Вижу, ты такая же, как Том, — вынесла свой вердикт мать Тома. — Вы не можете, как все нормальные люди, встретиться, влюбиться, пожениться и родить детей. У вас все иначе: вы сначала встретились, влюбились, зачали ребенка, а уж потом поженились, да к тому же ждете близнецов.
«Вы ошибаетесь, — почему-то подумала Джулия. — Сначала я забеременела, потом встретилась с Томом, и только потом мы поженились, и я не была влюблена в него до тех пор». До вчерашнего дня. Неужели это произошло именно вчера? Все так туманно, словно смотришь в объектив видеокамеры, не настроив резкость: кругом лишь движущиеся расплывчатые цветные пятна, нельзя различить ни фигур, ни лиц. И тут вдруг проливается странный свет, делающий все таким четким и понятным. Это любовь!
Да, она любила Тома в полном значении этого слова: любила его тело; любила за нежность и внимание, которые он проявлял к ней; любила за энергичность, открытость и юмор, за то, что он так трогательно заботился о своей большой семье. Джулия хотела остаться в его жизни навсегда, она хотела этого уже давно, с того самого дня, когда Том показал ей семейную фотографию, просто до этого момента у нее не было возможности спокойно разобраться в собственных чувствах. Джулия хотела принадлежать ему и быть для него единственной женщиной. Она надеялась, что он испытывает то же самое к ней.
Джулия посмотрела на миссис Каллахан, которая ласково мурлыкала что-то нежное, покачивая маленькую внучку на руках. И вдруг почувствовала себя словно в ловушке, вспомнив, что ее мечтам не суждено сбыться. Это невозможно! Ведь скучный брачный контракт состоит из сорока семи самых разнообразных пунктов, которые затрагивают даже то невообразимо далекое будущее, когда их ребенок (или дети; да, в контракте учитывалась даже возможность рождения близнецов!) достигнет совершеннолетия.
Джулия прекрасно понимала, что Том имел полное право не доверять ей, особенно когда увидел, как по ее ногам текут струйки крови, и не винила его: в данной ситуации она подумала бы о том же. Это происшествие показало, какая огромная пропасть непонимания лежит между ними. Но сильнейшее физическое влечение друг к другу, которое внезапно охватило их в тот же день, не поддавалось логическому анализу и, может, поэтому казалось ей немного нереальным и обманчивым по сравнению с действительностью.
— Нам только что звонил ваш муж, миссис Каллахан, — сказала молоденькая рыжеволосая секретарша доктора Стерна, когда Джулия назвала себя и сказала, что доктор ждет ее в 17.30. — Он просил передать, что немного задержится и чтобы вы начинали осмотр без него. Но он обещал обязательно приехать.
— Спасибо, — сказала Джулия, стараясь скрыть свое разочарование.
Это ерунда. В конце концов, Том вовсе не обязан выслушивать ее ответы на тысячу разнообразнейших медицинских вопросов. Конечно, нет! Малыши сближали Тома и Джулию: только во время медицинского осмотра они могли видеться, разговаривать и прикасаться друг к другу без малейших опасений все испортить словом или делом. И поэтому Джулия старалась использовать каждый шанс.
Кроме того, Том все время был занят в офисе, и если бы Джулия не знала о растущих доходах компании, то наверняка решила бы, что он много работает, чтобы видеться с ней как можно реже.
И эта мысль не покидала ее. Три дня подряд Том возвращался домой очень поздно, приносил готовый ужин на двоих, они ужинали, потом он спешил закрыться в своем кабинете и сесть за компьютер, словно соединялся с ним невидимым кабелем.
