— Надеюсь, следующий танец мой, Линн?
Улыбка мгновенно исчезла с ее лица.
— Извините, я ужасно устала.
— Устала? — переспросил Кен с оттенком раздражения. — Ты не выглядела усталой, когда танцевала с этим газетчиком.
— Ну а теперь я устала.
— Что ж, я больше не настаиваю, — со странной интонацией произнес Крис. Он не добавил «я догадываюсь о причине вашего отказа», но было ясно, что он все понял.
Остаток вечера Линн танцевала с Кеном, а Мэри посвятила все свое внимание Крису — она явно старалась сгладить неприятное впечатление от резких манер подруги.
Вскоре после полуночи они решили уехать. В машине Криса Мэри снова села рядом с водителем, а Кен и Линн устроились на заднем сиденье.
Кен притянул девушку к себе и обнял ее за талию. Линн положила голову ему на плечо — ее сморила усталость, она вовсе не искала любви, но он неправильно истолковал это и мягко заглянул ей в лицо, собираясь поцеловать в губы. Линн мягко отстранила его и отвернулась к окну. Глубоко несчастная, она слепо смотрела на силуэты деревьев, которые обретали форму на поворотах, выступая из мрака в свете фар.
Голос Криса развеял установившуюся в салоне вязкую тишину:
— Кен, если не возражаешь, я сначала отвезу по домам тебя и Мэри, а потом — Линн. У меня заканчивается бензин, а в ее краях есть круглосуточная заправка.
Все согласились, кроме Линн, — ей хотелось закричать, умоляя друзей остаться, но вместо этого она подавленно промолчала. Ее сердце сжалось от странного предчувствия.
Мэри вышла первой и поблагодарила всех за восхитительный вечер. Через несколько минут машина остановилась возле дома Кена. Молодой человек пожелал Линн спокойной ночи и нежно поцеловал в губы.
— Увидимся завтра, любимая.
Подъехав к бензоколонке и поставив машину у автомата, Крис повернулся к девушке:
— Перебирайтесь на переднее сиденье, так будет удобнее.
Это был приказ, а не просьба, и ей оставалось только повиноваться.
Заплатив за бензин, Крис заправил бак и вырулил на дорогу. До самого дома Линн они ехали молча. Наконец автомобиль остановился у подъезда, и Крис выключил зажигание. Некоторое время он многозначительно молчал, и девушка поняла, что ее дурные предчувствия оправдались — он готовился к атаке. В этот момент он повернулся и посмотрел на Линн в упор:
— Возможно, теперь наконец вы потрудитесь объяснить, почему так вели себя со мной сегодня вечером?
Линн помедлила, собираясь с духом, и язвительно ответила:
— По-моему, я не обязана перед вами отчитываться. Пока еще никто не придумал кодекс правил, предписывающий мне вести себя с вами определенным образом.
В темноте она не могла рассмотреть выражение его глаз, но, когда он заговорил, в голосе отчетливо звучал холодный гнев:
— Держите свой сарказм при себе. Меня интересует, почему каждый раз, когда я приглашал вас на танец, вы пользовались любыми, по преимуществу глупыми предлогами, чтобы отказать мне.
— Разве я обязана танцевать со всеми подряд?
Он нахмурился:
— Но вы танцевали со всеми, кто вас приглашал. Кроме меня.
Она знала, что не должна так говорить с ним, но уже не могла остановиться.
— Не ваше дело, с кем я танцую. Я, к вашему сведению, столь же разборчива в выборе партнеров, как и в выборе друзей, и предпочитаю танцевать с достойными людьми. — Последние слова она бросила ему в лицо, окончательно потеряв контроль над собой. — Дело в том, что я не считаю вас таковым!
По его тяжелому дыханию и внезапно сжавшимся кулакам она поняла, что зашла слишком далеко. Луна появилась из-за облака, и Линн увидела, как его глаза опасно сверкнули. Сердце девушки глухо забилось от накатившей волны паники. Внезапно он схватил ее за руки, и его пальцы впились в ее плоть, оставляя синяки. Когда он заговорил, его голос звучал глухо от сдерживаемого гнева:
— За время нашего знакомства я услышал от вас больше оскорблений, обвинений и грубости, чем от самого злейшего врага. Будь вы мужчиной, я бы не колеблясь решил все спорные вопросы кулаками, но, поскольку я не могу вас ударить и не вправе перекинуть вас через колено и отшлепать, как вы того заслуживаете, остается только одно…
Линн перепугалась. Она с ужасом подумала, что надо как можно скорее вырваться из машины, и, дернувшись в тот момент, когда он немного ослабил хватку, толкнула дверцу и выскочила наружу. Но он не дал ей улизнуть.
— О нет, не выйдет! — В несколько прыжков обогнув автомобиль, Крис грубо схватил девушку за плечо, развернул ее и прижал к дверце. — Мне плевать, что вы чужая невеста. Сейчас вы моя! — прошипел он сквозь зубы и так сильно сжал ее в своих объятиях, что ей показалось, будто она слышит хруст собственных костей. Его губы жадно скользнули по ее лицу. Линн боролась, как пойманный зверек, вырываясь изо всех сил, но с каждым неуклюжим движением его захват усиливался. И вдруг она почувствовала невероятную слабость — ее тело обмякло в его объятиях, и она против своей воли ответила на его страстный поцелуй. Сопротивление было сломлено окончательно и бесповоротно. Прошло несколько секунд, показавшихся ей вечностью, затем он резко отстранился, ослабив железную хватку, и с торжествующим блеском в глазах посмотрел на нее сверху вниз, наслаждаясь своей победой. Он легко подтолкнул девушку, чтобы она отошла подальше от машины, сел за руль, с размаху захлопнув дверцу, быстро развернулся, и в следующий миг автомобиль скрылся в темноте.
Линн закрыла лицо руками. Такого унижения она не испытывала никогда в жизни. Он за несколько минут до основания разрушил все барьеры, которые она с таким трудом воздвигла между ними. У нее никогда не хватит сил их восстановить.
Впервые она призналась себе, что сильно и безнадежно влюблена в этого человека. Не было смысла отрицать. Она поняла, что уже не сможет справиться с этим чувством и что ее любовь останется безответной. Они, вероятно, больше никогда не увидятся.
Миновал уик-энд. Линн встретила начало новой недели с отчаянием. В субботу она позвонила Кену и сказала, что не сможет прийти на свидание, потому что плохо себя чувствует — наверное, из-за того, что они долго засиделись в ресторане прошлой ночью, — и пару дней отдохнет.
— Жаль, что я не смог проводить тебя домой вчера вечером, — сказал Кен. — Одно утешает: Крис — опытный водитель и, надеюсь, благополучно довез тебя до дому. Все хорошо, любимая?
Линн порадовалась тому, что Кен не видит ее лица.
— Да, все… все хорошо.
В понедельник утром, когда она вошла в учительскую, Мэри встретила ее долгим, внимательным взглядом.
— Что с тобой, Линн? На тебе лица нет. С тобой все в порядке?
— Ну разумеется. Не волнуйся за меня, Мэри.
Тон, которым это было сказано, выдал девушку, и Мэри с сомнением покачала головой:
