Книга Огонь прекрасных глаз - Марина Серова

Стюардесса объявила о скорой посадке и попросила пассажиров пристегнуть ремни. Позади остались вершины Арарата, похожие на сахарные головы, и простирающиеся вокруг зеленые виноградники. Мой сосед, оказавшийся профессором истории, почти все время, пока мы находились в полете, увлеченно рассказывал об Армении как о сокровищнице исторических редкостей.

– Вот скажите, Таня, вы когда-нибудь бывали в настоящем караван-сарае? Расположенном на горном перевале? А доводилось ли вам посещать жилище доисторического человека?

Я призналась, что обо всем этом знаю только по книжкам и иллюстрациям к ним.

– Армения – это огромный музей под открытым небом! Для любителей старины и искусства здесь настоящий рай, – с жаром продолжал ученый. – Языческие святилища, урартские крепости, пещерные города – да всего просто не перечислишь! Очень рекомендую вам посетить Эчмиадзин и храм Звартноц. От Еревана они находятся сравнительно недалеко. Ну, а саму нашу столицу я считаю самым красивым городом на свете, вы уж простите такое, с позволения сказать, бахвальство.

Но позже, когда я ехала из аэропорта в гостиницу, я согласилась с мнением профессора. Ереван – действительно очень красивый город: в нем много старинных зданий из мрамора и гранита, но также много и высотных современных сооружений.

Я поселилась в той же гостинице, что и Ольга Ермакова, и, по какому-то стечению обстоятельств, в том же самом номере. Он был и респектабельным, и комфортабельным одновременно. Мебель из красного дерева, огромная кровать, комод, пуфик, пушистый ковер на полу. А телевизор и видео– и аудиосистемы, а также мини-бар позволяли приезжему проводить время в свое удовольствие. Но я-то прилетела сюда не отдыхать, а работать… Хотя сегодня никакой работы не предвидится: близился вечер, и на нужную мне фирму я смогу попасть только завтра. Поэтому остаток дня принадлежал мне.

Почувствовав, что проголодалась, я спустилась в ресторан. Только села за столик, смотрю, ко мне приближается симпатичный армянин примерно моих лет или чуть постарше.

– Девушка, к вам за столик можно?

Я неопределенно пожала плечами. Очевидно, он принял мой жест за согласие, потому что тут же уселся напротив меня и отрекомендовался:

– Возген. Живу в Спитаке, здесь – в командировке.

– Татьяна. Живу в Тарасове, здесь… тоже в командировке, – в тон ему ответила я и, видя его недоумение, пояснила: – Это – в России.

– Вот как! Значит, мы с вами товарищи по несчастью, – убежденно сказал он, – раз оба в командировке.

– Ну, я-то несчастной себя не считаю, – возразила я.

– Да нет, я не в самом прямом смысле этого слова имел в виду несчастье. Ну, типа, все эти переговоры, официальные встречи навевают такую тоску!

– А вы, наверное, предпочитаете что-то неофициальное?

Он прямо-таки расцвел:

– Ты угадала!

Как он быстро перешел на «ты»! Однако прыткий ты какой, Возгенчик!

Я усмехнулась:

– Мы вроде на брудершафт еще не пили…

– Так сейчас и выпьем! – с готовностью отозвался он. Подозвав официанта, Возген сделал заказ, и вскоре нам принесли бутылку шампанского. Когда шампанское уже пенилось в фужерах, а официант отошел, Возген поднял свой фужер и потянулся ко мне. Допив шампанское, он на мгновение прижался своей щекой к моей. Жесткая щетина приятно покалывала кожу, а терпкий, настоящий «мужской» аромат его парфюма возбуждающе защекотал ноздри.

– Ну, что, теперь мы на «ты»? – спросил Возген.

Я в ответ утвердительно кивнула.

– Что тебе заказать?

– Что-нибудь на твой вкус. Я вообще-то впервые в Армении, не знаю особенностей национальной кухни, поэтому…

– Все, понял. – Возген снова позвал официанта, произнес какие-то незнакомые мне названия. Заказ принесли очень быстро, мы с ним даже не успели переброситься и парой фраз. Официант поставил передо мной и Возгеном по блюду с чем-то, напоминавшим своим внешним видом желе. Было очень вкусно, но я никак не могла понять, что на это похоже по вкусу.

– Это, – сказал Возген – национальное армянское блюдо, называется «кюфту». Мясо сначала взбивают, потом опускают в подсоленную кипящую воду, варят, а уже потом заливают сливочным маслом.

– Никогда бы не подумала, что это мясо, – удивилась я.

– Моя мама готовит его просто неподражаемо.

– Жена, наверное, тоже готовит неплохо? – улыбнулась я.

– Какая жена, что ты? – У Возгена непроизвольно прорвался армянский акцент. – Нет никакой жены, я еще холостой.

«Да, – подумала я, – конечно, все мужчины в командировках и на отдыхе, как по мановению волшебной палочки, становятся такими холостыми-незарегистрированными. Но след обручального кольца ведь остается… Хотя у Возгена его нет… А глаза-то Возгенчик опустил вниз и смотрит как-то в сторону… нет, он, может быть, еще и не женат, молодой совсем, но невеста-то определенно имеется, в Армении родители чуть ли не с младенчества подыскивают своим детям пару… Да какое мне дело? Я, что ли, за него замуж собралась?»

– …ты мне так и не ответила, – я так увлеклась своими размышлениями об особенностях национальных армянских брачных обычаев, что не заметила, как Возген накрыл своей ладонью мою руку.

– Прости, ты о чем?

– Я говорю, что хочу познакомиться с тобой в интимном плане.

– Ах, вот оно что! – Я сухо посмотрела на него, выдернула свою руку из-под его ладони, молча встала из-за стола и пошла к выходу. Ах, Возгенчик, Возгенчик! Ну, кто же приглашает в постель женщину чуть ли не в первые минуты знакомства? Конечно, я не имею в виду «конфетно-букетный» период, это уж совсем нелепо. Но ведь можно было пригласить меня на танец, благо и музыка здесь играла. В конце концов, танцы с их неминуемыми прикосновениями тоже в какой-то степени являются прелюдией к более близкому общению, своего рода предварительными ласками. Или сказал бы: «Какие у тебя чувственные губы» или «красивые глаза» (да у меня все красивое, можно называть все подряд, не ошибешься!). Тем более (что уж там скрывать) я была бы и не против. У женщин тоже кружится голова от классного мужского парфюма, а не только у мужчин – от дамского, как это принято считать.