— Ну, это как сказать, — язвительно заметила Ирена.
— Я искренний и честный человек. — От ее презрительного взгляда улыбка на лице Кристофера стала только шире. — Хотя бывают случаи, когда разумнее держать правду про себя.
— Вы хотите сказать, что вы лжете, если этого требуют ваши интересы?
— Нет, я хотел сказать совсем другое.
— Тогда объясните, что именно.
— С какой стати? — в тон ей ответил Кристофер. — Вы ведь все равно мне не поверите.
— Вы правы. Я не верю ни единому вашему слову.
— Тогда лучше постарайтесь заснуть, если удастся. Нам предстоит остаться здесь на ночь, и я не вижу смысла докучать вам новой ложью.
— Я здесь на ночь не останусь! Во всяком случае, с вами! — Она гневно тряхнула головой. — Никогда!
— Хотите снова оказаться под дождем?
Ирена отвернулась, отказываясь отвечать. Казалось безумием покинуть укрытие, дававшее хоть какую-то защиту от непогоды, но и Кристоферу она не доверяла. Один его вид уже мог насторожить любую порядочную девушку. Ему бы еще кольцо в ухо, и получился бы вылитый пират. Белая рубашка, расстегнутая до пояса, открывала крепкую, мускулистую грудь с курчавыми волосами. А если прибавить к этому нахальную ухмылку и мокрые вьющиеся черные волосы, то уж точно получался один из самых симпатичных пиратов на свете.
— Раз вы молчите, значит, остаетесь. Отлично! Если дождь скоро перестанет, я доставлю вас домой до рассвета. Поскольку ваш отец все еще в Уэркингтоне, а брат, вероятно, спит после очередной попойки, — он воздержался от упоминаний о Молли, — никто не узнает, что вы провели ночь здесь, со мной.
— Как вы смеете так говорить о Фэрреле! — Ее глаза засверкали от возмущения. — Кто дал вам право?
— Не стоит так обижаться, моя сладкая. — Он улыбнулся. — Я не виню вас в выходках брата.
— О, вы совершенно лишены совести! Он бы сейчас был совсем другим, если бы вы не прострелили ему руку!
— Правда? — Кристофер с сомнением посмотрел на нее. — Судя по тому, что о нем говорят, он и раньше не отличался большим умом.
Он взял одежду Ирены и принялся раскладывать ее возле огня. Все дальнейшие возражения застряли у Ирены в горле: похоже, Кристофер был прекрасно знаком с интимными деталями женского туалета. Ирена в смущении отвернулась и поплотнее запахнулась в редингот. Прошло немало времени, прежде чем она успокоилась. Усталая, она прилегла и стала глядеть на мечущиеся язычки пламени, пока веки ее не отяжелели и она не уснула.
Ирена проснулась от ощущения, что на нее смотрят, и, открыв глаза, испугалась. Где она? Она ощутила тепло. Слабый свет окрашивал окружающее в мягкие золотистые тона. За полосой света плясали тени, дальше — непроницаемая чернота. Огромные, грубо отесанные бревна образовывали над ее головой свод, слишком темный и низкий. Она была накрыта какой-то колючей тканью, а тело облегало что-то мокрое. Ирена ощупала себя и вспомнила, что это сорочка — единственная одежда, которую оставил на ней Кристофер Ситон.
Она внезапно вспомнила все и поспешно села, пытаясь отыскать глазами своего мучителя. Он оказался совсем близко. Кристофер сидел, прислонившись спиной к столбу, и смотрел на нее. Глаза его так блестели, что Ирена поняла: о скромности больше говорить не приходится. Она мельком оглядела себя, и ее страхи подтвердились. Редингот распахнулся, и сквозь тонкую сорочку проступили розовые соски грудей. Вскрикнув, Ирена запахнула плащ.
— И давно вы так сидите? — гневно спросила она.
Он еле заметно улыбнулся.
— Достаточно.
Унее не было настроения играть в слова.
— Достаточно для чего?
Он скользнул по ней горящим взглядом.
— Достаточно для того, чтобы понять: вы стоите больше любого долга.
Ирена от удивления открыла рот.
— Мистер Ситон, вам едва ли стоит думать обо мне как о компенсации за неоплаченный долг. А если вы все же так думаете, то, значит, лишились рассудка.
— Если у вашего отца он остался, то ему стоит задуматься, не обменять ли вас па эти гроши.
— Я бы не называла две тысячи фунтов грошами, — хмыкнула Ирена. — Кроме того, если бы не вы, мне бы вообще не пришлось выходить замуж. По крайней мере из-за денег.
Кристофер равнодушно пожал плечами.
— Отцу больше не нужно искать вам богатых мужей. Две тысячи фунтов — это, на мой взгляд, вполне приличная цена.
Она горько рассмеялась:
— Вы хотите сказать, что покупаете меня, как продажную женщину?
— Думайте как хотите, моя сладкая. Я не привык принуждать женщин.
— Не сомневаюсь, что у вас их было много.
— Джентльмен не любит распространяться на эту тему, — заметил Кристофер с мягкой улыбкой.
Ирена покачала головой.
— Вы слишком высокого о себе мнения.
— Тому есть причина. Природа меня не обидела, к тому же у меня есть мозги. — Ом широко улыбнулся. — И я ими часто пользуюсь.
— Вы хотите сказать, что нарочно ведете себя так грубо? — спросила она.
— Да, Ирена, но больше вы меня таким не увидите. Обещаю.
Он сказал это с такой теплотой, что у Ирены запылали щеки.
— Мистер Ситон, я бы предпочла, чтобы вы называли меня мисс Флеминг, — медленно произнесла она, пытаясь за строгостью тона скрыть свое смущение.
Он тихо рассмеялся:
— Мне кажется, что после проведенной вместе ночи мы можем отбросить формальности, по крайней мере когда мы одни. А теперь, любовь моя, я бы хотел, чтобы вы подумали о том, как хорошо стать моей. Я не такой старый, как мои предшественники, мне всего тридцать три. Я силен и лишен дурных привычек. Никогда не обижал женщин. — Ирена нахмурилась, но Кристофер продолжил: — И у меня достаточно денег, чтобы вы смогли жить так, как того заслуживаете.
— У меня такое чувство, что вы делаете мне предложение, мистер Ситон, — съязвила Ирена.
— Всего лишь пытаюсь убедить в своих достоинствах, любовь моя.
— Не стоит стараться. Напрасная трата времени. Я всегда буду ненавидеть вас.
— Неужели, моя дорогая? — Его бровь вопросительно изогнулась. — Может быть, я вызываю большую ненависть, чем Сай-лес Чемберс? Или Смедли Гудфилд?
Она отвернулась, не зная, что ответить.
— Думаю, нет, — ответил он за нее. — Вы ведь предпочтете, чтобы вашу постель согревал настоящий мужчина, а не один из этих стариков, которых приводит отец. Их время прошло, и, как бы они ни старались, сомнительно, что им удастся что-нибудь большее, чем пускать слюни.
От этих слов щеки Ирены ярко вспыхнули.
— Вы снова оскорбляете меня! Можно подумать, что вы лучший мужчина в мире. Я скорее выйду замуж за людоеда, чем стану жить с вами под одной крышей!
