Кинг нетерпеливо вскинул подбородок. Судя по всему, гроза миновала, и он торопился уйти.
— Что это за история с разбойником? Ты обошел ее молчанием. Объяснись.
Кинг сник.
— Это был Уилл Боулз, мама, — сказал он.
— Понятно. Теперь он вышел на дорогу? Контрабанды ему мало?
— Я поговорю с ним.
— Да уж, пожалуйста. Мне не нужен скандал на весь Грейшир. Как в прежние времена, когда твой отец…
— Не тревожь мертвых! Я сказал, что поговорю с ним.
— Не поговоришь, а отчитаешь, дорогой, или это сделаю я. Он никогда своего места не знал.
— Он всегда знал это слишком хорошо, — пробормотал Кинг.
Слышала мать или нет, но она не ответила и продолжала сверлить его проницательным взглядом живых ярких глаз. Кто знает, возможно, ее сверхъестественный взгляд может обратить человека в камень, подобно Медузе или рудниковым гномам из детских сказок.
— Еще одно, дорогой, — сладким голосом пропела графиня. Подобный тон и сопровождавший его взгляд были самой опасной ее тактикой. — Ты намерен после свадьбы держать своих… как ты их называешь?.. Я воздержусь от грубых выражений.
— Любовниц? — подсказал Кинг. — Никогда не думал, что ты будешь ходить вокруг да около и стесняться в словах, мама. Говори начистоту.
Правду сказать, выйдя в отставку, он не вернулся к прежней бурной жизни. Большинство его давних подружек теперь имели постоянных возлюбленных или исчезли из города. Однако все еще оставалась одна…
— Ну, оставишь? — напомнила мать, возвращая его к реальности.
— Вероятно, — коротко ответил он. Почему бы не шокировать матушку?
Мать кивнула, стукнув по ковру тростью.
— Нет. — К его удивлению, в голосе графини было не больше эмоций, чем когда она делала заказ зеленщику. — Ты сказал мне все, что я хотела знать.
Глава 8
Ларк не вышла к завтраку, но ее и не ждали. Графиня велела отнести ей поднос и запечатанное официальное письмо с приглашением явиться в гостиную и указанием маршрута. Чтобы приготовиться к аудиенции, потребовалось немало времени и помощь Агнес, поскольку руки Ларк вдруг стали неловкими, особенно когда дело дошло до укладки волос, которые снова стали белокурыми. Агнес расчесала короткие непокорные завитки на затылке и подхватила их лентой в тон синему муслиновому платью, которое Ларк решила надеть для предстоящего серьезного разговора. Платье было по моде низко открыто, но дополнено скромной белоснежной сорочкой из органди, собранной у горла свободными складками. Ларк благодарила Бога, что у хозяйки магазина на Бонд-стрит хватило здравого смысла добавить в ее гардероб несколько подобных вещиц. Для торжественного ужина они не годятся, но сейчас, после того зрелища, которое она являла собой вчера, весьма уместны. По крайней мере, графиня не сочтет ее невоспитанной или, хуже того, вертихвосткой, а не леди.
Ларк решила не упоминать о вчерашней встрече. Что сделано, то сделано, тут ничего не изменишь. Она достаточно умна и прекрасно понимала, что многословные извинения и объяснения только ухудшат дело. Сегодня новый день, с новыми возможностями, и Ларк была настроена без проволочек изменить мнение о себе.
— Вот! То, что надо! — Агнес, добавив последние штрихи, любовалась своим шедевром. — С этими непокорными завитками ничего не поделаешь, но вам это идет.
— О, Агнес, — бормотала Ларк, обращаясь к отражению в зеркале. — Боже мой! Я выгляжу… выгляжу…
— Я рада, что вам понравилось.
— Понравилось?! Я не видела ни одной вашей шляпки, но карьера парикмахера вам обеспечена! — Ларк встала от туалетного столика и сделала глубокий вдох. — Пожелайте мне удачи, — сказала она.
— Вам она не нужна, хоть я вам ее и желаю. Помните, кто вы, и не принимайте близко к сердцу ерунду, которую станет говорить эта старая пава.
— Все, я пропала, — улыбнулась Ларк. — Теперь, всякий раз глядя на нее, я буду видеть напыщенного павлина. Потрясающе!
Подруги рассмеялись, Ларк успокоилась только у двери гостиной. Расправив плечи, она разгладила платье и спокойно шагнула через порог.
Графиня сидела у маленького секретера палисандрового дерева. Стоявший поодаль Пил ждал ее распоряжений. Запечатав письмо красной сургучной печатью, она вручила его подлетевшему лакею.
— Извините, миледи. Я не знала, что вы заняты, — пробормотала Ларк, собираясь уйти.
— Нет-нет, проходите! — сказала графиня, отсылая лакея движением затянутой в перчатку руки. — Это письмо нужно отправить сразу же, Пил, — приказала она. — Не тратьте, время, попусту. Отнесите его в деревню. Я хочу, чтобы оно ушло, с вечерней почтой.
— Слушаюсь, миледи. — Лакей вышел.
— Садитесь, дорогая.
Графиня указала на кресло из палисандра, обитое синей жаккардовой тканью. Ларк села, а пожилая дама, поднявшись от секретера и взяв трость, устроилась напротив в чиппендейловском кресле и положила морщинистые руки, на набалдашник трости. Ларк скоро поняла что это ее, излюбленная поза.
— Мой сын был совершенно прав, — заметила леди Грейшир. — Вы прекрасно отмылись. Вы простили его?
— Извините, не поняла.
— Ну-ну, я видела, как вы посмотрели на него. Он плохо себя вел?
— Ваш сын вел себя как безупречный джентльмен, ваше сиятельство, — ответила Ларк.
В ней ожили странные ощущения, которые Грейшир пробудил своим прикосновением, когда взял на себя смелость вытереть ее лицо своим носовым платком. Ее щеки запылали, Ларк поняла, что они стали пунцовыми.
Графиня скептически хмыкнула.
— Поездка была довольно тяжелой, — объяснила Ларк.
— Он мог где-нибудь остановиться и позволить вам привести себя в порядок, а не представлять вас мне оборванкой.
— Он, разумеется, это предложил, — сказала Ларк — Но я предпочла сократить дорогу.
— Тогда почему вы так на него взглянули?
Ларк заколебалась. Щеки так горели, что она прищурилась. Должно быть, она стала свекольно-красной Можно ответить на вопрос графини уклончиво, но румянец уже выдал ее. Один взгляд на пожилую даму подтвердил опасения Ларк: она попалась. Но не собиралась признавать это.
— Я очень устала и… была расстроена, — ответила Ларк дрогнувшим голосом.
— М-м-м, — протянула графиня, меняя позу и тему разговора. — Пока оставим это и займемся формальностями. Вы должны называть меня леди Изобел или миледи в зависимости от ситуации. «Ваше сиятельство» слишком официально Я буду звать вас Ларк. Видите ли, я, можно сказать, с вами уже знакома. Я знала вас еще до вашего рождения. Мы встретились, когда ваша матушка была беременна вами. Жаль, что вы ее не знали, дорогая. Вы на нее очень похожи.
