Но ты призрак.
Кеннет положил руку на дверь. Он застыл без движения, полный сожалений о прошлом. Какие призраки мучили ее? Любила ли она его когда-нибудь? Он не хотел знать этого.
Кеннет тихо спустился по широкой лестнице, горя нетерпением поскорее оказаться в своем законном английском доме. Он больше не хотел быть свидетелем ничьих воспоминаний. Но когда он пересек холл и подошел к двери, она вдруг распахнулась и вошел Рашид. Его встревоженные рысьи глаза встретились со взглядом Кеннета. На какую-то минуту эти глаза вспыхнули, в них появилось что-то потаенное и загадочное. Но затем загадка исчезла, уступив место обычной для него враждебности.
— Добрый день, Рашид, — спокойно сказал Кеннет.
— Он был добрым, пока я не встретил тебя. Прочь с дороги.
От накатившего гнева Кеннет сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Он выругался.
«Арестовать его», — требовал оскорбленный английский герцог. «Нет», — протестовал Хепри, воин Хамсинов, которым он был.
Легкие шаги раздались на лестнице. Кеннет обернулся. Это была Бадра. На лице ее было выражение глубокого страдания.
Кеннет с минуту смотрел на Рашида, потом, отбросив все воспоминания, решительно распахнул дверь и вышел на улицу. Его пронизал сырой холодный ветер с Темзы. Вскочив в свою пролетку, он велел кучеру трогать.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Это была непростительная грубость. Где твои манеры? — стоя на лестнице, Бадра холодно встретила своего друга. Своего защитника. Собрата по несчастью.
На красивом лице Рашида выразилось сожаление: «Извини, Бадра. Я не хотел огорчить тебя».
Она спустилась вниз и стала расхаживать по натертому до блеска паркету.
— Почему ты его так ненавидишь? Из-за того, как он поступил с Джабари?
В его глазах отразилось глубокое сожаление, но постепенно оно исчезло.
— Это скорее ревность, чем ненависть, — проворчал он. — Хепри всегда был удачлив и всегда имел то, чего у других никогда не было.
Прямая откровенность друга встревожила ее.
— Рашид, не надо мучить себя. Всегда есть люди, которым дано больше, чем нам. Жизнь иногда лишает нас выбора, а мы… мы просто должны довольствоваться тем, что имеем.
На лице Рашида появилось выражение глубокого страдания. Бадра узнала этот взгляд — он выражал страх, смешанный со стыдом.
— Ты должен быть приветливым с Хепри, особенно сегодня на ужине, который устраивает лорд Смитфилд.
— В этом нет необходимости. Я не пойду.
— Но, Рашид, ты же обещал.
— Я не могу выносить любопытствующих взглядов англичан, как будто я предмет для обозрения. Я ненавижу их! — твердо сказал он. Но она поняла, что за его отказом скрывается какая-то более серьезная причина.
— Что случилось, Рашид? Я чувствую, что-то произошло.
Он продолжал молчать. Мимо прошла горничная с цветами в руках. Бадра поняла, что мешало Рашиду быть откровенным.
— Давай поговорим без посторонних. В моей комнате.
Когда они вошли в ее комнату, она закрыла дверь, а Рашид уселся на ковер, скрестив ноги. Она терпеливо ждала. Он глубоко вздохнул, его лицо побледнело, на лбу от волнения выступили капельки пота.
— Когда я прогуливался по парку… я кое-кого видел. Он выглядел точно так же…, как, — у Рашида перехватило дыхание.
— Как тот англичанин, который обидел тебя? — закончила она.
Он наклонился, как бы рассматривая сложный узор ковра.
— Бадра, ты должна знать. Он… не насиловал меня.
Бадра во все глаза смотрела на него.
— Это был английский аристократ, приехавший к нам, чтобы купить что-нибудь арабское. Он был очень богат и знатен. Я попросил его помочь мне убежать от человека, который каждую ночь мучил меня. Он сказал, что такая услуга стоит дорого. Он… он сам возжелал меня. Сказал, что если я не буду сопротивляться, он поможет мне. Когда я отказался, он спросил: что для меня важнее — побыть один раз с ним или навсегда остаться с моим мучителем? Я был в таком отчаянии, что согласился. Когда… он кончил, он поинтересовался, не сказал ли я кому-нибудь о нашем договоре. Я покачал головой. Тогда он засмеялся и уехал. Он оставил меня там, Бадра. Он обманул меня. И не помог мне бежать.
Рашид говорил с трудом, его била дрожь.
— Вот настоящая причина, по которой я избегал поездки в Англию. Этот человек здесь, в Лондоне. Я знаю его. Я не могу его видеть. Его лицо, его рыжие волосы… Он разбил мои сокровенные мечты.
— Сколько лет тебе было? — тихо спросила она.
Волосы упали ему на лицо, скрывая его выражение.
— Я был вполне взрослым, чтобы понять, что он делает. Что я разрешил ему делать со мною. Мне было восемь лет…
Бадра подавила поднимающуюся тошноту. Думая о маленьком мальчике, который подвергся такому ужасу, она поняла, что по сравнению с нею он страдал вдвойне.
— Не вини себя. Я провела годы в таком же состоянии. Ты должен научиться жить с воспоминаниями. Со временем все забудется, — уговаривала она его, в ее голосе послышались глухие нотки.
Он уловил их.
— Это правда? — спросил он. — Годами я жил с этой мукой. Я не мог смотреть ни на одного англичанина, чтобы меня не бросало в холодный пот… Стыд мучил меня.
Их взгляды встретились.
— Скажи мне, Бадра. Пожалуйста. Скажи мне, что это забудется, что я снова буду мужчиной.
У нее разрывалось сердце. Она представила себе, как кричал от ужаса маленький мальчик, когда заместитель Фарика предавался своим дьявольским утехам… И стыд ребенка, когда он позволил англичанину проделать с ним то же самое.
— Ты и есть мужчина, Рашид. Храбрый, достойный воин. И никто никогда не будет в этом сомневаться. Я сохраню твою тайну.
Он кивнул и дотронулся до ее руки. К нему вернулась уверенность, он поглядел на нее знакомым ей твердым взглядом.
— Как и я — твою, — торжественно сказал он.
Она пожала ему руку. Минуту они сидели, погрузившись в воспоминания. И сожаления.
Это было ужасной ошибкой — явится на раут лорда Смитфилда. Сейчас Бадра это поняла. Она хотела закрыться у себя и тихо оплакивать свой отказ выйти замуж за Хепри год назад. Но ее охватили противоречивые чувства. Любопытство победило. Она захотела поближе познакомиться с так называемым английским обществом, которое могло бы стать ее новым миром, если б она вышла замуж за Хепри. Поэтому с помощью горничной Бадра оделась и спустилась вниз. На ней был элегантный шелковый наряд изумрудного цвета.
