— Но я и говорю правду!
— Сомневаюсь, что ты сделала это хоть раз в жизни.
— Тогда зачем спрашиваете, если считаете меня отъявленной лгуньей? — воскликнула она сердито, но в ее голосе одновременно со злостью слышалось отчаяние. — Просто убейте меня, и у вас больше не будет проблем!
— Как, убить такую талантливую актрису, к тому же мастерицу выслеживать людей и обчищать чужие карманы? — воскликнул Итан насмешливо. — Да у меня просто не поднимется рука.
Девушка сжала кулаки. «Хочет скрыть от меня, что от страха ее бьет дрожь», — догадался Итан. Увы, он не имел права пожалеть это измученное голодом и страхом создание, слишком многое было поставлено на карту.
— Скажи-ка мне одну вещь, голубушка, — наклонился он к девушке. — Зачем тебе это понадобилось — расспрашивать обо мне Молли и тащиться за мной сюда через полгорода?
Но его вопрос повис в воздухе — она словно оцепенела, не сводя с его лица своих огромных глаз, казавшихся в полумраке комнаты совсем темными. «Похоже, простым запугиванием от нее ничего не добиться, — констатировал Итан с сожалением. — Придется применить более радикальный метод». Он выпрямился и тихо сказал, вложив в свои слова весь сарказм, на какой был способен:
— Как ты думаешь, Кэти, что с тобой сделает достопочтенный мистер Джеймс Уиллоуби, когда я отправлю тебя обратно к нему в Виргинию?
Он ждал, что она начнет пылко и убедительно отрицать его обвинение, кричать, что не знает никакого Джеймса Уиллоуби, пустит в ход свое природное обаяние, наконец, чтобы отвести от себя столь серьезное подозрение, но, к изумлению Итана, Кэти не сделала ни первого, ни второго, ни третьего.
Вместо этого она вдруг схватила стоявшую подле кресла бутылку бренди, разбила ее о край столика, осыпав все вокруг фонтаном осколков, и бросилась на Итана, размахивая отбитым горлышком с острыми как бритва краями. Он едва успел увернуться от удара, отпрыгнув в сторону.
Кэти же стала медленно продвигаться к двери, держа наготове свое импровизированное оружие и зорко следя за каждым движением Итана.
— Я лучше сдохну, — затравленно озираясь, прошипела она, — но в Виргинию не вернусь!
В ее глазах застыл такой ужас, что Итан даже пожалел о своей уловке. Поразительно, однако, какая тяга к свободе у этого слабого — в чем только душа держится — существа! Чем же ей насолил этот Уиллоуби, если она так его боится? У Итана сжалось сердце — он слишком хорошо знал, на что способны новоявленные рабовладельцы, получив в свою полную власть беззащитных женщин.
Он стал медленно приближаться к Кэти, словно к загнанному в угол дикому зверьку, уговаривая ее успокоиться:
— Все будет хорошо, вот увидишь. Ты расскажешь мне правду, мы с тобой вместе подумаем, как быть дальше, заключим соглашение, и я ни слова не сообщу о тебе Уиллоуби, клянусь честью!
Она молчала, видимо, сомневаясь в его словах и размышляя, что делать, потом угрожающе подняла бутылочное горлышко, направив его острые края Итану в лицо, и стала пятиться к двери, пока не уперлась в нее спиной. Маленькие слабые руки девушки тряслись, как от сильного похмелья, но он ни на секунду не сомневался, что она пустит в ход свое оружие при малейшей попытке ей помешать. Однако решительный настрой пленницы совсем не беспокоил Итана — он был уверен, что легко обезоружит ее, если девушка все-таки попытается его ударить, поэтому просто протянул к ней руку и сказал:
— Самое разумное, что ты можешь сейчас сделать, Кэти, это отдать мне свое оружие!
Она продолжала молча стоять с угрожающе поднятым бутылочным горлышком в руке, словно и не слышала его просьбы.
— Милая, подумай сама! — продолжал уговаривать ее Итан. — Предположим, что тебе удастся от меня ускользнуть — хоть это и крайне маловероятно, — что ты будешь делать? У тебя нет ни верховой лошади, чтобы уехать, ни друзей, которые могли бы тебя приютить, ни денег, наконец, чтобы ты могла найти себе какое-нибудь пристанище! Мне стоит только пальцем пошевелить, и констебли тебя разыщут, арестуют и отправят обратно в Виргинию, где, как я понимаю, тебе придется не сладко! Разве не разумнее будет с твоей стороны довериться мне?
Эти доводы, похоже, возымели действие: яростный огонек в глазах девушки потух, она поникла головой и обессилено привалилась спиной к двери. Воспользовавшись моментом, Итан схватил ее тонкое запястье, тряхнул, заставив бросить импровизированное оружие на пол. Не выпуская запястья девушки, он поднял бутылочное горлышко, потом усадил Кэти обратно в кресло, а ее оружие на всякий случай отнес подальше, в противоположный конец кабинета.
— Ну-с, а теперь поговорим начистоту, — посуровевшим голосом сказал он, вновь останавливаясь перед креслом, в котором сидела девушка. — Как мне ни льстит интерес такой красавицы, как ты, но, должен заметить, я ни на секунду не поверил, что ты в меня влюблена. Итак, говори, с какой целью ты наводила обо мне справки и зачем следила за мной сегодня ночью?
Она молчала, глядя на него оцепенело, как кролик на удава.
Увы, жалость и сострадание в нынешнем положении были для Итана непозволительной роскошью, и, чтобы подавить остатки сопротивления упрямицы, он применил уже испытанный прием.
— Молчишь? Что ж, дело твое! — сказал он, с притворным равнодушием пожав плечами. — Я сейчас вызову констебля, и тебя заберут в участок. До утра ты побудешь там, а потом отправишься прямиком в Виргинию. Уверен, твой хозяин будет безумно рад вновь увидеть свою беглую рабыню!
Угроза подействовала безотказно — губы Кэти задрожали, по щекам покатились слезинки.
— Ладно, — сказала она с покорным видом, — ваша взяла. Насчет влюбленности я все выдумала. У меня к вам интерес совсем другого рода…
— Какого именно?
— Из разговоров с вами я сделала вывод, что вы — один из главарей этих мятежников вигов, а «Русалка» — место ваших тайных встреч с другими бунтовщиками…
Кэти судорожно вздохнула и замолчала.
— И что? Говори же!
— Вот я и подумала: если удастся разузнать про вас и других заговорщиков что-нибудь важное, действительно важное, то это могло бы…
— Я начинаю терять терпение, красотка, выкладывай все до конца!
Кэти облизала пересохшие от волнения губы и продолжала:
— Короче, я рассчитывала разузнать что-нибудь полезное для властей. Сведения про революционеров стоят дорого, и, если бы мой замысел удался, я могла бы продать кому-нибудь добытую информацию…
«Теперь, похоже, в ее словах есть доля правды, — решил Итан. — Такие, как она, — нищие, выброшенные на обочину жизни, — как правило, не интересуются политикой, им бы только раздобыть денег на кусок хлеба и крышу над головой».
— Кому же ты собиралась продать собранные о нас сведения? — продолжил он допрос.
— Губернатору Гейджу, конечно, — словно удивляясь его непонятливости, пожала плечами Кэти. — Или, на худой конец, какому-нибудь его помощнику.
