Не успела Гретхен подумать об Аманде, как увидела ее. Изящная, привлекательная, в блузке и брюках цвета сельдерея, она открыла дверцу автомобиля и положила туда кейс. Но не села в машину, а направилась по дорожке в сторону дома Гретхен.
Сердце Гретхен гулко забилось. Вчера Аманда была к ней добра, но сейчас у нее не было никакой причины для визита.
— Привет! — сказала Аманда. — Как ты себя чувствуешь, получше?
— Пожалуй.
— Спала?
— Немного. Я поставила дом на сигнализацию. — Гретхен помолчала, ожидая, что Аманда сейчас уйдет. Но та не уходила. Поэтому Гретхен спросила: — Хочешь кофе или чего-нибудь еще?
Аманда улыбнулась:
— Нет, спасибо. Мне нужно в школу.
— Тогда, может быть, тюльпаны? Давай я срежу, чтобы ты могла взять в школу.
— Да нет, не стоит.
— Ведь у вас нет тюльпанов. — Не желая обидеть Аманду, она быстро добавила: — Грэм посадил другие цветы, ничуть не хуже. Мне нравится ваш двор.
— Спасибо. Мне твой тоже. — Аманда бросила взгляд на живот Гретхен: — Как ты себя чувствуешь?
— Толстой, — ответила Гретхен.
— Толстой — это замечательно при беременности. — Аманда поднялась на две ступеньки и прислонилась спиной к перилам. — Ты не догадываешься, кто мог попортить картины?
Гретхен отрицательно покачала головой. Ей не хотелось об этом думать, и она посмотрела на двор Аманды.
— У вас растет горный лавр. Мне нравится это дерево. Там, где я выросла, их было много.
— В штате Мэн?
— Да.
— А где именно в Мэне?
— В городке без названия. — Увидев удивленный взгляд Аманды, она пояснила: — Вспоминать не хочется.
— Прости.
Гретхен молча смотрела вдаль. И вдруг она услышала голос Бена, говоривший, что женщины-соседки полюбят ее, когда узнают получше. Сегодня Аманда сделала первый шаг.
— У меня была не очень хорошая семья, — выпалила она, — и в городке всякое случалось. Когда уезжала, я никому не сказала куда. Иногда я боюсь, что они меня как-нибудь вычислят.
Аманда нахмурилась:
— Разве родные не были на вашей свадьбе?
— Нет, — ответила Гретхен. — Мы и поженились в Париже. Я знаю, вы все думали, что Бен женился на мне, поддавшись порыву. Но мы планировали свадьбу. Мы знали, что его сыновья не придут, даже если мы их позовем, а я вообще не хотела приглашать свою семью.
Аманда сделала следующий шаг:
— Как ты думаешь, кто-нибудь из сыновей Бена мог порезать картину?
— Не знаю. Но мне несколько раз звонили и молчали в трубку.
Встревоженная Аманда спросила:
— У тебя есть определитель номера?
— Нет. Бен не любил такие приспособления.
— Его легко подключить. Ты можешь купить прямо сегодня.
— Привет, Аманда! — подбегая, окликнула ее Джули Коттер. — Мне купили новый велосипед.
— Правда? — переспросила Аманда, беря девочку под руку.
— Папа поставит на него маленькие колесики. — Девочка с обожанием посмотрела на Аманду. — Может быть, ты зайдешь попозже, и мы вместе покатаемся.
— Послушай, — обратилась Аманда к Джули. — Если у папы будут сложности, мы с Грэмом поможем. Поняла?
— Да.
— А теперь беги. Скоро будет автобус.
Джули убежала, а Аманда повернулась к Гретхен:
— Я, пожалуй, тоже пойду. Ты позвонишь, если возникнут какие-нибудь проблемы?
Гретхен не могла предположить, что помощь ей понадобится очень скоро — после обеда. Следующая проблема возникла именно тогда.
Раздался звонок в дверь, и Гретхен увидела две незнакомые машины, припаркованные перед ее домом, — у членов ее семьи не могло быть машин таких моделей.
На крыльце стояли мужчина и женщина. Гретхен открыла дверь.
— Миссис Танненвалд? — обратилась к ней женщина. — Мы из компании, которая страховала картину вашего мужа.
— Мою картину, — тихо поправила Гретхен. — Я вам не звонила.
— Нам позвонил Дэвид Танненвалд. Он хотел, чтобы мы оценили ущерб. — Дэвид, младший сын Бена, был на десять лет старше Гретхен.
— Как он об этом узнал?
— Не знаю. Нам также позвонил его адвокат, Оливер Дидс. Он тоже считает, что следует произвести оценку ущерба.
В разговор вступил мужчина:
— Мы хотим сделать несколько снимков, задать вам кое-какие вопросы.
— У вас есть удостоверения?
Женщина казалась раздраженной.
— Разумеется. — Бормоча что-то под нос, она полезла в сумочку, ее партнер извлек из кармана свое удостоверение.
Ограничиваясь скупыми репликами, Гретхен показала им картину в холле и две в гостиной. Они стояли, разглядывая «La Voisine».
Женщина сказала:
— Странно. Эта наименее ценная из трех.
— Да, но для меня она самая дорогая.
— Мы не возмещаем моральный ущерб.
— Я не просила вас что-либо мне возмещать.
Мужчина навел фотоаппарат.
— Кто еще видел картины? — Затвор щелкнул.
— Полиция. Мои соседи. Любой, кто был в доме за последние два года.
— Вы можете составить список?
— Нет. На похоронах были десятки людей. Я их не знаю. — Гретхен встревожилась: — Я не понимаю. Эта картина застрахована. Сейчас она повреждена. Разве важно, кто это сделал?
— Очень важно, — сообщила ей женщина. — Если вы сделали это сами, мы ничего вам не должны.
— Если я что?..
— Если вы сделали это сами…
Гретхен была потрясена.
— Я думаю, вам лучше уйти.
— Это обязательная процедура, необходимая для предъявления иска.
— Я думаю, вам лучше уйти, — повторила она.
У двери раздалось покашливание.
Гретхен обернулась и увидела нескладную фигуру Оливера Дидса. Он был партнером в юридической фирме, услугами которой пользовались Танненвалды, и душеприказчиком Бена. Дидс был одет в темный костюм, на шее — невыразительный галстук. Оливер был бледен и выглядел переутомленным.
— Какие-то недоразумения? — спросил Дидс негромко.
— Да, — ответила Гретхен. — Эти люди из страховой компании, но я их не вызывала.
Женщина, очевидно, узнала адвоката.
— Мистер Дидс, — сказала она, — мы просто пытаемся объяснить, что все это стандартная процедура.
— Больше никакого осмотра. Я хочу, чтобы вы ушли. — Гретхен бросила умоляющий взгляд на Оливера Дидса.
