К счастью, Дэвид находился на объекте в Сиэтле. Джеку не хотелось ничего ему объяснять. Да и как тут объяснишь, если сам толком не понимаешь, что происходит?
Его собственный кабинет находился в дальнем конце коридора. Здесь, как и в домашней студии, царила не столько творческая, сколько деловая обстановка. О, конечно, на стенах под стеклом висели элегантные фотографии, изображавшие его лучшие проекты, и перепечатки журнальных статей, — взглянув на них, Джек на миг вновь испытал прежнюю радость. Правда, это не шло ни в какое сравнение с той радостью, которую он ощутил, увидев первый дом, построенный по его проекту. Потом были и другие радости — когда он создавал нечто сложное и дорогое, когда получал премию или предложение от серьезного клиента. Да, тогда он и радовался, и гордился. Но все это было давно.
Ему нужен перерыв. Он слишком долго работал без отдыха. Когда-то они с Рэйчел каждый год ездили в отпуск — побродить с блокнотом по глухим местам Канады или Южной Америки, причем иногда брали с собой и девочек. После развода Джек только изредка позволял себе немного отдохнуть, продлив на несколько дней выходные, причем отдых оказывался совсем не таким активным. Джилл не любила походов, она была завзятой лыжницей, так что они вместе катались, но это не давало такого эффекта, как поездки с Рэйчел.
Наверное, он, что называется, перегорел — это вполне объясняет то отвращение к работе, которое Джек сейчас испытывал.
Впрочем, это вполне может объясняться и просто усталостью. Или тревогой. То, что произошло, подействовало бы на любого нормального человека.
Захватив пачку телефонограмм, Джек прошел к Тине и велел отменить поездку в Остин.
После этого он направился на юг — в Монтерей.
Джека всегда восхищало, что Рэйчел никогда не разыгрывала из себя представительницу слабого пола — если было нужно, поднимала и несла, не стесняясь, впрочем, попросить о помощи.
Милая, скромная. И в то же время стремящаяся все сделать сама. Джек вспомнил, как был взбешен, когда в Тусоне они перевозили вещи к нему. Они встречались уже три месяца и, решив, что оплачивать две квартиры чересчур накладно, собрались переезжать в его квартиру, которая была больше и светлее. В назначенный день Джек прямо с занятий поспешил к Рэйчел и тут обнаружил, что девять десятых мебели уже вывезено. А в его квартире распоряжается Рэйчел — потная, грязная, с улыбкой до ушей. Злость его, едва возникнув, сразу улетучилась. Рэйчел была так взволнована, так горда тем, что сделала; она ведь старалась облегчить ему жизнь.
Боже, как Джек любил ее за это! За ее независимость, уверенность в своих силах, за упрямство.
— Привет! — Голос Кэтрин заставил его обернуться. Еще одна сильная женщина, которая пришла к своей подруге, несмотря на то что муж этой подруги — бывший муж — пытается выплеснуть на нее свое отчаяние.
— Привет! — Джек старался говорить как можно доброжелательнее. — Как дела?
— Было бы лучше, если бы Рэйчел очнулась. Она все еще спит?
— Все еще спит. Я ей тут надоедаю.
Кэтрин слегка улыбнулась:
— Рэйчел говорила, что вы не всегда были таким уж неприятным. По ее словам, сначала вы были вполне приемлемым. — Улыбка исчезла. — Внешне тут все по-прежнему. Может, изменились медицинские показатели?
— Нет. Я так надеялся, что она уже пришла в сознание. — То, что Рэйчел пока не очнулась, беспокоило его больше всего, но существовал еще один повод для беспокойства, и Джека интересовало, что думает об этом Кэтрин. — Как вы считаете, я должен позвонить ее матери?
Судя по лицу Кэтрин, ей не хотелось об этом говорить.
— А ты что скажешь, Рэйчел? — сухо спросил Джек. — Должен ли я позвонить твоей матери?
Он почти ожидал, что Рэйчел сейчас вскочит и закричит: «Нет, нет, нет!» Тот факт, что она даже не моргнула глазом, только подтверждал, насколько крепок ее сон. Они с матерью никогда не могли ужиться. Виктория Китс воплощала собой все самые худшие качества нуворишей и представителей крупного капитала вообще. От жизни она предпочитала откупаться, даже если это касалось ее единственной дочери. Джек сомневался, что Рэйчел хотела бы, чтобы эта женщина присутствовала здесь, — разве что она будет при смерти.
— Я подожду еще немного, — сказал он Кэтрин. — Я уверен, что она скоро проснется. Доктор из Сан-Франциско смотрел ее и согласился с планом Бауэра. Так что будем ждать. — Он фыркнул. — Не люблю так работать.
Кэтрин взяла с тумбочки щетку для волос.
— Да, понятно. Мужчины предпочитают действовать. Кстати, это ведь ее щетка. Вы ее привезли?
— Да. Но вы правы только отчасти. Мужчины предпочитают прогресс. Причем их не волнует, каким образом он достигнут. Так что, возможно, все будет в порядке. — Он пристально смотрел на Рэйчел, на ее светлые ресницы, на россыпь веснушек, царапины и безобразный синяк, на вялые губы.
Сверкая накрашенными ногтями, Кэтрин начала причесывать Рэйчел.
— Девочки в школе?
Джек готов был поклясться, что ее ногти еще вчера были коричневыми. Сегодня они стали красными.
— В школе. — Отодвинув простыню, он начал втирать лосьон в неповрежденную ногу Рэйчел. — Вряд ли Рэйчел понравилось бы, если бы они пропустили еще один день. Кроме того, мне нужно было съездить в город, и я не хотел, чтобы они оставались одни. Я заберу их через час и привезу сюда. — Он взглянул на монитор. — Это для них очень тяжело.
Просунув руку под голову Рэйчел, Кэтрин осторожно приподняла ее и начала расчесывать ей волосы на затылке.
— Подозреваю, что дело не только в этом.
— Что вы имеете в виду? — помолчав, спросил Джек.
— Я думаю, что ваше пребывание здесь вызывает и другие вопросы.
— Вы имеете в виду развод? Ну нет, не похоже. Их беспокоит состояние матери. Они волнуются, что будет со школьным пикником и балом, кто приготовит ужин. О разводе они не думают — это старая новость.
— О разводе они думают, — настаивала Кэтрин, отбросив все свои экивоки насчет «подозрений». — Готова спорить, что для Саманты это навязчивая идея. Сейчас она отвергает любые авторитеты, как и большинство подростков. Что поделаешь — возраст. Она и с Рэйчел боролась за свои права, а тут внезапно появляетесь вы, давно не принимавший никакого участия в ее повседневной жизни. Вероятно, она думает, что вы не имеете права говорить ей, что нужно делать.
— Она вам это сказала?
— Нет. Но я думаю, что она не может понять, почему вы здесь, — сказала Кэтрин и тихо добавила: — Я и сама этого не понимаю. — Она осторожно опустила голову Рэйчел на подушку.
— Но ведь моя жена в коме, — с недоумением сказал Джек. — Где же еще я должен быть?
— Ваша бывшая жена — не забывайте об этом. Вы что, просто оговорились?
— Мы с Рэйчел прожили вместе больше десяти лет, у нас двое детей. Поэтому вполне естественно, что я здесь. Не надо придавать этому большее значение, чем есть на самом деле.
