— Не все следуют правилам твоего отца или… мужа.
Пожав плечами, она снова приникла к нему. В таком положении Чандра находилась довольно долго, пока он не предположил, что, по всей вероятности, она устала и могла задремать после бессонной ночи. Слабым полусонным голосом она произнесла:
— Это совсем не так, Линк. Это совсем не потому, что я думала отплатить тебе за все таким образом.
Она легонько покачала головой, прижимаясь к его груди.
— Это было потому, что я хотела тебя. Я никогда не испытывала такого чувства до сих пор.
Она еще теснее прижалась к нему, пробормотала что-то нечленораздельное. Дыхание у нее стало ровным, глубоким. Он понял, что она заснула, оставив его в состоянии гнева и нежности. Он и сам почувствовал нахлынувшую усталость.
Он склонился над ней, его щека коснулась мягких платиновых волос. Желание, которое поднялось в нем, еще не улеглось, тело еще требовало близости, которую она ему предлагала. Разум же подсказывал иной выход: не давать воли своим эмоциям и не терять головы.
Линк своей позой напоминал птицу со сломанным крылом, у которой нет возможности улететь.
8
— «Куда ж ты задевалась, маменька? Прикончил грог наш папенька».
Чандру разбудила эта песенка, пряный запах мясного соуса и возня Линка на камбузе. Она посмотрела на Линка полусонными глазами, когда он ставил перед ней тарелку с едой. Он устроился за столом, время от времени поглядывая на нее.
— Не дело тебе возиться на кухне, тем более стряпать для меня, — хрипловатым со сна голосом пробормотала она.
— Хе, хе. Мне требуется практика. Так куда же запропастилась маменька? — посмеиваясь, спросил Линк.
— Я… я согласна с ним.
— Что? — удивился Линк.
— Муженек правильно поступил, — заговорила Чандра, как бы продолжая прерванный накануне разговор. — Все имеет цену, поэтому за все нужно платить. А замужество это цена, которую платит женщина за свою безопасность.
Сделав кислую мину, Линк покачал головой.
— Ну и ну. Кто-то считает, что за все нужно платить, а есть и другие, в том числе и я, имеющие противоположное мнение.
Чандра задумалась. Она терялась в догадках, размышляя над тем, почему он не воспользовался благоприятным моментом. Какая ирония, думала она. Нежданно-негаданно появляется человек, которому я готова отдать всю себя, а он отворачивается.
Она долго сомневалась, прежде чем прийти к выводу, что Линк тот самый человек, о котором отец говорил, что таких на свете не бывает. Дэниел был такого же мнения, он даже утвердил ее убежденность. Вероятно, жизнь среди людей, которые считают, что все покупается и продается, нанесла ущерб ее сознанию. Хорошо, что все-таки есть такие, как Линкольн Риз.
Линк пристально смотрел на нее, не говоря ни слова. Чтобы нарушить затянувшееся молчание, Чандра произнесла первую пришедшую ей в голову фразу.
— Что у тебя с рукой?
Он посмотрел на белесые шрамы на загорелой коже запястья.
— Это результат нескольких операций.
— Что значит нескольких?
— Помнится, их было с полдюжины или около того.
— Мой бог! — охнула Чандра. — Почему же так много?
— Потому что я нуждался в подобной штопке. — Он произнес эту фразу недовольно и резко.
Чандра вздрогнула и уставилась в тарелку. Она подняла глаза лишь тогда, когда услышала его тяжелый вздох.
— Прости, — бормотнул он. — Я бы не хотел касаться этой темы.
— Понимаю. Я не должна об этом спрашивать.
Ей было неловко, что она случайно сунула нос не в свои дела. А уж после того, как он резко ей ответил, вообще побоялась продолжить разговор о долгах и их оплате. В сущности, она и без этого хотела близости с Линком. Пусть бы даже он видел в ней лишь объект физического удовлетворения.
— Кроме того, — неожиданно заговорил Линк, — по милости вьетконговцев у меня несколько сломанных костей. Срослись они плохо, пришлось вновь их ломать, чтобы все было как надо.
У Чандры закружилась голова, когда она на минуту представила его мучения.
— А нога? Это тоже Вьетнам?
— О, ты и это заметила? Нет, тут я сам себя изуродовал.
У Чандры округлились глаза.
— Ты сам?
— Старался выбраться из клетки, в которую меня засадили.
Рука Чандры, державшая вилку, дрогнула. Линк не заметил ее движения и продолжал говорить.
— Могло быть и хуже. Но я нашел подходящий выход.
— Как же ты очутился в такой ситуации?
— Это было не совсем обычно. Я жутко перепугался.
Чандра недоверчиво посмотрела на него.
— Ты? Испугался? Такого быть не может.
— Еще как был напуган. Особенно когда увидел их с молотком.
— С молотком?
— Тогда я подумал, что хуже всего будет отцу, если он увидит, в каком виде я появлюсь. Ведь и его собирали по кусочкам. О Шейле я не беспокоился. У нее выдержка железная, а вот отец… С ним все обстоит иначе. Он прошел через это и знает, чем это пахнет.
— О боже, — прошептала Чандра в ужасе. — Слушать это невыносимо.
Чандра с трудом проглотила слюну. Линк внезапно наклонился над ней. В его глазах плясали искорки пламени от керосиновой лампы, которую он зажег.
— Ты думаешь, если человек храбр, то ему чуждо чувство страха? Ерунда. Героем может быть идиот, который не ведает боязни. Настоящая храбрость всегда испытывает страх, но ищет выход из него. Например, отчаянный прыжок в океан.
Он намекал на мой поступок, думала она, лежа на узкой лавке и глядя в потолок. Он откровенничал с ней, говорил о вещах, о которых ему было неприятно вспоминать. Она понимала, что Линк старался внушить ей веру в собственные силы, убедить, что не такая уж она трусиха.
Кое в чем он ошибался или просто переоценивал ее возможности. Ведь ее долгое время убеждали в собственном безволии. Отец учил относиться к себе, как к вещи, которую можно купить. Муж твердил о том, что она носитель определенной стоимости. А Линк всячески старался убедить в том, что отец был не прав, что существуют мужчины, которые руководствуются в отношениях с женщинами совсем другими принципами, где отсутствует понятие платы, цены.
Она лежала в тишине, чутко прислушиваясь к дыханию Линка, доносившемуся из соседней каюты. Она вновь и вновь возвращалась к мысли о том, почему же он отверг то, что она предлагала? Это вызывало у нее ощущение внутренней пустоты и невольного стыда, словно она старалась всучить ему мелкую монету за все, что он для нее сделал.
Она вспоминала, как был разгневан Линк, когда говорил ей, что предлагать себя в качестве платы — значит унизить собственное достоинство. Это было так не похоже на то, что проповедовал Дэниел. Эти мысли не давали ей покоя. Они преследовали ее даже во сне.
