Дверь открылась, и на пороге появилась некрасивая рослая женщина. Седеющие волосы были небрежно заколоты в пучок. Острый нос придавал лицу недоброжелательное выражение. Однако, увидев племянницу, тетка расцвела в улыбке.
— Джинни? Моя Джинни! Бог мой, как я рада видеть тебя, моя девочка! Как ты выросла! И так похожа на свою мать, упокой, Господи, ее душу. А кто это с тобой? — Дорис подозрительно прищурила глаза, наблюдая, как Митч привязывает лошадь.
— Это судебный исполнитель мистер Стоун. Он и доставил меня сюда живой и невредимой.
— Оно и заметно, девочка моя. Спасибо за то, что помогли моей племяннице добраться до Логана, мистер Стоун. Уверена, мы еще увидимся. — И тетка повернулась, собираясь вести племянницу в дом.
— Тетя Дорис, — остановила ее Вирджиния, — Митч провел в седле почти две недели. Неужели вы не разрешите ему отдохнуть в вашем доме несколько дней?
Дорис подняла брови.
— Митч? Его что, так зовут?
Вирджиния, покраснев, кивнула.
— Ну что ж, можете остаться на несколько дней, мистер Стоун. Но я просила бы вас поменьше крутиться вокруг моей племянницы. Вы меня понимаете? — сурово предупредила тетка.
Вирджинию покоробила такая бестактность.
— Тетя Дорис! — воскликнула она, виновато взглянув на Митча.
— Спасибо за разрешение отдохнуть, — бесстрастно ответил он. — Джинни стала мне очень дорога за две недели опасного пути. Я хотел бы посмотреть, как она здесь устроится, прежде чем уеду.
— Дорога вам! Вот как? И поэтому вы хотите остаться? — язвительно заметила тетя. У Вирджинии перехватило дыхание, но Митч и бровью не повел. — Вы ведь именно так сказали? — донимала его Дорис. — Можете спать в сарае.
Вирджиния несла в сарай блюдо свежеиспеченного овсяного печенья с корицей. Приоткрыв скрипучую дверь, она проскользнула внутрь и остановилась в дверном проеме. Митч, по пояс голый, расчищал от сена, мусора и навоза место для ночлега.
— Я принесла тебе это угощение, чтобы ты примирился со своей участью.
— Здесь мне будет сложно насладиться ароматом корицы, — пошутил Митч, однако с жадностью набросился на печенье.
— Извини меня за Дорис. Она всегда защищала мою мать от посягательств мужчин, а теперь, полагаю, наступил мой черед.
— Защищала? Эта женщина просто ненавидит меня, — криво усмехнулся Митч.
— Не знаю, станет ли тебе легче, но она в любом случае возненавидела бы тебя, узнав, кто ты, — успокоила его Вирджиния.
— Черт возьми, верно, Джинни, теперь мне полегчало, — сказал он, рассмеявшись.
— Она ненавидит всех законников без исключения. Папа часто бывал в разъездах, когда был судебным исполнителем. Дорис уверена, что моя мама умерла от одиночества и от постоянного страха за его жизнь, — пояснила Вирджиния.
— То есть тетя недолюбливала твоего отца исключительно потому, что и он был судебным исполнителем? — поинтересовался Митч.
— Когда они оказывались вместе, то рычали друг на друга, подобно двум медведям в одной берлоге.
Он протянул руку за печеньем и уныло произнес:
— Кажется, я действительно попал в веселую компанию.
— Прости, что тебе придется спать здесь, — улыбнувшись, попросила она.
— Это лучше, чем на голой земле.
— Ты… ты еще долго пробудешь в Логане? — запинаясь, заставила себя спросить Вирджиния.
Он внимательно взглянул на нее, и она почувствовала, как сжалось сердце.
— Сегодня и завтра я буду здесь.
— А затем отправишься охотиться за Легри?
— Да, у меня руки чешутся рассчитаться с ними сполна.
Она хотела спросить, вернется ли он когда-нибудь в Логан, но у нее не хватило храбрости.
— Будь осторожен, — всхлипнула она, чувствуя, что слезы переполняют глаза.
Митч притянул ее к себе и быстрыми поцелуями попытался осушить слезы. Она положила руки на его сильные плечи, и он прильнул к ее губам. Рыдания сотрясли тело Вирджинии. Она опустилась к его ногам, умоляя не покидать ее. Стоун склонился к ней и запрокинул ее голову, покрывая поцелуями мокрые от слез щеки.
— Не плачь, Джинни, — шептал он. — Прошу тебя, успокойся.
Шелковистые усы щекотали шею, когда Митч прикасался к ней губами. Он приподнял ее ногу и положил себе на бедро. Вирджиния ощутила прикосновение его восставшей плоти. Ураган эмоций заставил ее обхватить бедра Митча и прижаться к твердой плоти самым сокровенным местом.
Ни один из них не услышал, как тихо отворилась дверь сарая. Тетя молча застыла на месте, застав столь неприличную сцену.
— Не знаю, кого из вас мне пристрелить, — наконец взорвалась Дорис, — этого негодяя, или тебя, дуреху!
Митч, застонав, скрипнул зубами и выпустил ее ногу. Вирджиния отошла от него, поправляя платье и сгорая от смущения.
— Тетя Дорис, мы… — начала она.
Но тетка оборвала ее:
— Уж не собираешься ли ты объяснить мне, что тут происходит?
— Мы танцевали… — огрызнулся Митч, не обращая внимания на изумленный взгляд Вирджинии.
— И в каком же танце, господин судебный исполнитель, женщина должна карабкаться на мужчину, в то время как он поднимает ее и целует? — потребовала дальнейших объяснений Дорис.
— Очень интимный танец, — ответил он, — который непрошеным посетителям лучше не прерывать.
— В моем доме это больше не повторится! — гневно воскликнула Дорис.
— Но мы не в вашем доме, — ухмыльнулся Стоун.
— Все равно под моей крышей. Я не хочу, чтобы вы пугали моих коров!
— Если они видят вас каждое утро, то я удивлен, как они вообще дают молоко, — с издевкой произнес он.
— Митч!.. — попыталась урезонить его Вирджиния.
— Мистер Стоун, я требую, чтобы вы собрали свои вещи и покинули мой дом немедленно! — заорала вконец разозленная Дорис.
— С огромным удовольствием, мэм. — Митч картинно шаркнул ногой и поклонился хозяйке дома.
— Нет! — отчаянно крикнула Вирджиния, когда Митч направился к лошади. — Тетя Дорис, вы не можете выгнать его на улицу! Он… он не раз спасал мне жизнь! Дайте ему хотя бы немного отдохнуть. — Митч уже засунул вещи в седельную сумку. Со слезами на глазах Вирджиния прошептала тетке: — Пожалуйста…
Дорис колебалась, переводя глаза то на Митча, то на племянницу. Наконец она решила смилостивиться.
— Только две ночи! И вы дадите мне слово, что не прикоснетесь к моей племяннице, законник!
Вирджиния, затаив дыхание, ожидала его ответа.
— На этот раз я не дам слова, — отрезал он.
— Тогда разговор окончен!
