Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
Давали Шекспира, новую постановку «Укрощения строптивой». Все-таки бывают же вечные произведения, которые никогда не наскучат. Труппа в ярких вязаных нарядах танцевала, пела и увлеченно распутывала интригу. Дарко в роли Петруччио был, что называется, в ударе. Я с удовольствием кричала «браво», и, кажется, пару раз Дарко бросил взгляд в сторону моей ложи, хотя вряд ли. В финале, когда труппа выходила на поклон, капельдинер поднесла артисту мой букет из черно-бордовых роз. Мое сердце забилось. Дарко принял букет, вытащил мою визитку, бросил на нее взгляд и… с поклоном передал розы партнерше. Визитку легко смял в ладони. Я разозлилась и тотчас же настрочила ему гневную эсэмэску.
После спектакля я решила не ждать Стрельцова, а отправилась к ближайшей станции метро, чтобы поскорее скрыться в городской подземке.
– Ты сегодня совсем другая. На работе – собранная, сильная, внимательная, как следопыт. А тут вдруг такая взрывоопасная, с пылающими щеками, впору народ на баррикады вести! Ира, что с тобой? – Дарко едва нагнал меня у входа в метро.
– Ты хотя бы разорвал мою визитку или так, швырнул куда попало? – вырвалось у меня.
– А, ты об этом! – рассмеялся он. – Ну, не обижайся. Просто у Кати, у актрисы, вернее, у ее сестры, родилась дочка. Вот я и решил поздравить Катюшу.
– Моим букетом, – мрачно констатировала я.
– Ты всегда такая зануда? – поинтересовался Стрельцов, и его синие глаза вспыхнули. – Я же даже душ не успел принять, выскочил за тобой. Чувствовал, что ты не станешь меня ждать…
– И что теперь? – плохое настроение потихоньку отступало. – Таким и пойдешь?
– Если подождешь десять минут, вернусь чистым, как младенец, – рассмеялся он.
– Иди, – я махнула рукой, – я подожду на скамейке у фонтана, мне еще пару звонков надо сделать.
– Ты ангел, – он закатил глаза и умчался.
Вскоре мы сидели в кафе в переулке и болтали. После спектакля, объяснил Дарко, у него всегда зверский аппетит. Я же просто за компанию заказала зеленый чай и десерт. Разговор, начавшийся с веселой пикировки, стал тише и откровеннее.
Я рассказала о том, как хочу снова увидеть море и забыть о ежедневных проблемах, наваливающихся на меня, как только я переступаю порог редакции. Хочу выспаться по-настоящему. Хочу поваляться на поле с ромашками. Хочу сделать ремонт в кухне, чтобы было стильно и со вкусом. Хочу в Париж, бездумно просидеть полдня на скамейке в Люксембургском саду, а потом отправиться в кафе «Анжелина» на рю де Риволи попить горячего шоколада.
– А ты где чувствуешь себя самим собой, Дарко? – спросила я его.
– Не для статьи?
– Не для статьи, – улыбнулась я.
– Мне просто необходимо выбрасывать адреналин, особенно после спектакля. Хожу в клубы, тусуюсь с друзьями. Обожаю дискотеки. Люблю дачу, посидеть с друзьями в парилке. Люблю, когда обо мне пишут в прессе, тщеславие проклятое. Люблю сладкое. Женщин люблю, наконец! – Он весело расхохотался и принялся рассказывать о своих романах. «Нас всюду окружают девушки. Трудно удержаться от флирта, от легких, мимолетных увлечений», – и он обаятельно улыбнулся.
Я ехала домой и думала о том, что артисты – дети. Иногда злые дети. Но люди интересные, нестандартные, особенные. Все – болезненно тщеславные, эгоистичные, думающие о себе в первую очередь. А Дарко? – спросила я себя. Хотя какое мне дело? И я больше чем уверена, что сейчас в подъезде его дома несколько сумасшедших поклонниц ждут кумира … Он тоже ждет встречи с ними: он обожает их восторженные стоны, влюбленные взгляды. Наверное, носит с собой специальную ручку для автографов. От такого наркотика, как слава, нелегко отказаться.
Несколько романов и лет назад я бы тоже влюбилась в него. Но в мои тридцать с лишним наперед известны все сценарии. И сердце уже знает: не стоит доверять счастливым финалам и обаятельным лицедеям.
И почему я так была в этом уверена?
Утром в офисном коридоре я наткнулась на системного администратора Данилу, который шествовал с охапкой проводов и компьютерных мышей. Он весело поздоровался со мной, а когда я отпустила комплимент по поводу его живописной копны каштановых волос, вдруг смутился. Что-то наш гениальный системный администратор краснеет, как студент. Похоже, этот ангел-хранитель компьютеров всей редакции не совсем ровно ко мне дышит… Но долго думать об этом мне было некогда.
– Как вчерашний спектакль? – поинтересовалась Машенька, редактор отдела культуры.
– О, такой свежий взгляд на Шекспира. Мне понравилось. Я брошу пару фраз для нашей рубрики «Афиша», – ответила я, – а ты развернешь, ладно?
– Ира, тут как раз звонили из театра, где Стрельцов играет. Они хотели уточнить насчет публикации… – сообщила ассистент редакции.
– Не Стрельцов?
– Нет, дама какая-то пожилая… Катарина Матвеевна. Сказала, что будет звонить тебе на мобильный.
Я выудила из сумочки телефон. Так и есть: пропущенная эсэмэска от Дарко:
«С хорошим днем! Целую!»
Вдруг я почувствовала, что мои щеки розовеют.
– Это по поводу «Афиши»… – неизвестно зачем доложила я стоящему рядом фоторедактору Донскому, который сделал испуганные глаза и сделал шаг назад.
Успокаивающе похлопав его по руке, я набрала номер Дарко.
– Здравствуйте, Катарина Матвеевна!
Донской как-то боком двинулся в сторону фотостудии.
– Привет, – ответил мне жизнерадостный голос Стрельцова. – А что, похоже, получилось. Ваша девушка из редакции поверила! Пойдем сегодня пить чай? Есть одна веселая чайная.
– Да, Катарина Матвеевна, скорее всего, мы это опубликуем, – я едва сдерживала смех.
– Ну, тогда в семь я буду ждать тебя за углом. В образе старушки, – сказал Дарко и отключился.
В семь ноль пять я села на «штурманское» сиденье его машины. Кстати, машинка Qashqai, моего любимого глубокого синего цвета. И модель, название которой вызывает у меня ассоциацию почти по Андерсену – каша из ледяной крошки и зачарованный Кай, лениво угощающийся ею в чертогах Снежной королевы.
Мы действительно отправились пить чай. Не помню, что там было еще – что-то веселое и бурное, не сочетающееся с представлением о благопристойной чайной. Мы общались без остановки. Попутно Дарко отвечал по телефону, отправлял эсэмэски.
– Дарко, – не выдержала я, – ты можешь некоторое время не отвлекаться на переписку? Я вот свой телефон на вибросигнал перевела, ни с кем не разговариваю, никому эсэмэски не строчу.
Он улыбнулся:
– Извини, тут правда срочно. Человек важный пишет. Все, отключаю. А чтобы ты не огорчалась, кое-что расскажу, любопытное.
Однажды я попробовал составить некую типологию женщин, которым я пишу эсэмэски: подруги, деловые знакомые и нужные деловые знакомые. И вдруг я понял, что внутри меня сидит нечто, что автоматически определяет, как к какой женщине обратиться, – решил просветить меня Дарко.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
