Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Но затем он пытается сделать то, что и все другие демоны: предлагает, чтобы я совершил что-нибудь плохое, например сбросил прожектор в театре на голову мамы Кейти. Я слишком боязливый, чтобы отважиться на такое. Потом он мне сказал, что я поступил глупо, не сделав этого, поскольку прожектор сбросил бы Тэрри. И мать Кейти того заслуживает, ведь она бьет дочь, когда пьяная и ревнует Кейти.
– Как мать может ревновать собственную дочь? – удивляюсь я, и вновь Руэн смотрит на меня так, будто я глупый.
Вскоре Кейти пришла на репетицию и сказала Джо-Джо, что не может остаться. Я увидел ее у двери, с большим черным синяком на щеке и опухшим лицом. Джо-Джо обняла ее, прижала к груди. Кейти махнула мне рукой и убежала. Я посмотрел вверх на прожектор и подумал: «Руэн был прав». Иногда с плохими людьми должно случиться нечто плохое, иначе плохое будет продолжаться.
Вряд ли я когда-нибудь сделал бы что-нибудь такое, о чем просит меня Руэн. Не знаю, зачем рассказал Ане, кто он, когда он меня об этом попросил. Иногда его друзья приходят ко мне и тоже о чем-то просят, например украсть деньги из кошелька мамы, чтобы купить ей открытку ко Дню матери, или однажды один из них долго объяснял мне, как я могу поквитаться с нашими соседями, которые разбили нам окно. Я сказал им, чтобы они отвалили и оставили меня в покое. Я разрешаю Руэну изучать меня, но это не означает, что у меня нет мозгов, и я стану делать все, что он говорит, будто я глупый осел.
Кстати, мне известно, что случилось с мамой. Не думаю, что Руэн это осознает, а я ему не сообщаю. Но иногда, когда ей грустно, я вижу, как демоны окружают ее и говорят с ней, и чем больше они говорят, тем печальнее она становится. Я прошу их убраться. Обычно они лишь смеются надо мной.
Я очень боюсь, что они будут говорить и говорить с мамой, а она – принимать и принимать таблетки и когда-нибудь не проснется. Я хочу обсудить это с Аней, но не знаю, как она воспримет.
Однако, когда Аня приходит в наш дом, я действительно счастлив. Готовлю ей лук на гренке, наливаю стакан молока и ставлю перед ней, словно она гость. Тетя Бев тоже улыбается. Грозит мне пальчиком и произносит:
– Сегодня он выглядит вылитым Чаплином, правда?
Аня оглядывает мою одежду.
– Какой красивый костюм, Алекс, и галстук-бабочка очень к нему подходит.
– Алекс одевается сам, – прошептала тетя Бев Ане, но я расслышал. – Я нашла целый гардероб вещей, оставшихся после старика, который раньше здесь жил. Алекс комбинирует свою одежду со старыми костюмами. Завтра я собираюсь проехаться с ним по магазинам.
«С ним», – думаю я. Это невежливо, говорить обо мне так, будто меня тут и нет. Я смотрю на серебристую перекладину в дверной арке и пытаюсь ухватиться за нее, но не достаю. Тогда залезаю на диван, с него перебираюсь на маленький столик у дверной арки, держась за дверной косяк, перебрасываю ногу через перекладину, чтобы повиснуть, как летучая мышь, на манер тети Бев.
– Алекс?
Я вижу тетю Бев и Аню, но вверх ногами. Наш обеденный стол напоминает плот, синий стул стоит ножками на потолке, и все выглядит так необычно, что я начинаю смеяться.
Аня подходит и берет меня за плечи.
– Осторожно, – говорит она, стягивая мои ноги с перекладины, и ловит меня, когда я повисаю в воздухе. Аня ставит меня на ноги, и я чувствую, кружится голова.
– Отлично у тебя получилось! – хвалит она. – Не так-то легко это сделать. Хотя будет лучше, если в следующий раз ты предупредишь меня заранее. Не хочу, чтобы ты свалился на голову. – Аня ерошит мои волосы, а я удивлен тем, что никто на меня не кричит. Она садится за стол, ждет меня.
– Я тогда пошла, если вы не возражаете, – громко говорит тетя Бев, указывая в сторону кухни, – а вы пока поболтайте.
Аня кивает.
– Конечно. Готовите что-нибудь вкусненькое?
Тетя Бев появляется из кухни и морщит нос.
– Я бы с удовольствием, но в буфете моей сестры только кетчуп и то… – она смотрит на меня, – …что оставили мыши.
– Вы можете приготовить из этого ризотто, – говорит Аня, хотя на лице написано отвращение.
Тетя Бев прикладывает руку ко лбу и быстро крестится.
– Мы пойдем в «Маркс и Спенсер», – произносит она, поворачивается к Ане и поднимает руки с оттопыренными большими пальцами.
– Что такое ризотто? – спрашиваю я Аню.
– Ты никогда не ел ризотто?
Я сажусь за стол и качаю головой.
– Это тот же рис.
– Рис?
Она смотрит на меня, лицо бесстрастное. Потом спрашивает:
– Ты и рис никогда не ел?
Я качаю головой. Мама говорит, что у нее только шестьдесят фунтов на оплату всех счетов, а с учетом того, сколько уходит на мои альбомы для рисования и банки собачьей еды для Вуфа, нам еще везет, что не приходится питаться одним воздухом.
– Вы знаете, что меньше чем на фунт можно купить лука, которого хватает на неделю? – говорю я Ане, и выражение ее лица меняется, словно мои слова ей о чем-то напомнили.
Она наклоняется вперед, достает из сумки блокнот, ручку, пенал с набором карандашей и большой альбом для рисования. Пенал и альбом протягивает мне.
– Это еще зачем? – удивляюсь я.
– Я знаю, что ты любишь рисовать. И буду счастлива, если ты мне что-нибудь нарисуешь.
Я тяну за молнию, раскрываю пенал и говорю: «Круто!» – потому что, кроме обычных, в нем и пастельные карандаши, а мне они очень нравятся: если их лизнуть, цвета получаются расплывчатыми, а это красиво.
– И что мне нарисовать? – спрашиваю я, хотя уже лизнул тыльную сторону левой ладони и сунул в слюну желтый пастельный карандаш.
Аня молча наблюдает, как я рисую. Я пока не знаю, что именно. Начинаю с солнца, со спиралями вместо прямых лучей, потому что лучи иногда напоминают мне лапки паука, а пауки противные.
– Почему бы тебе не нарисовать маму? – подскакивает Аня.
Я беру персиковый и коричневый карандаши и рисую. Начинаю с маминого лица, которое формой напоминает яйцо, но с заваленными щеками, потом рисую ноги, которые как спички. Когда заканчиваю, Аня склоняет голову набок и указывает на рисунок.
– Кто-то несет твою маму. Кто он?
Я смотрю на рисунок и осознаю, что не нарисовал себе галстук-бабочку. Быстро нахожу красный карандаш и делаю поправку.
– Маму несу я. – Затем использую синий карандаш для своих глаз и серый – для маминых.
– Почему ты несешь маму на рисунке?
– Похоже, у нее болит нога. А может, она слишком устала, чтобы идти.
Аня кивает и хмурится. Я беру красный пастельный карандаш и добавляю кровь, капающую с ее ступни, чтобы показать, почему я ее несу.
– А как насчет Вуфа? Ты можешь нарисовать его?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
