Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
Федор распахнул дверцу со стороны водителя, одновременно уловив движение и нажимая на курок, направляя очередь в испуганные белые глаза, погасив удивленный вскрик.
Пули откинули голову солдата, и солнце через опущенное стекло осветило изуродованное, залитое кровью лицо солдата.
Кто это? Кто же это?! Знал... Знакомое лицо, отбросив назойливый вопрос, Федор огляделся. Колонна погибла. Его группа подтягивалась к бензовозу, и Федор повернулся туда. Навстречу, раздвинув остальных, выступил командир. Белозубо улыбаясь, одобрительно цокая языком, пожал руку, обнял за плечи и отошел, давая возможность остальным поздравить нового бойца отряда. Моджахеды подходили, пожимали руку, похлопывали по плечам, по спине, на чужом языке нахваливая воинскую доблесть Федора.
Он стоял, смущенно улыбаясь, стянутой с головы черной тюбетейкой утирал пот с лица, довольный собой.
Внезапный вскрик боли, смешанной с удивлением, заставил группу резко обернуться:
– Фе-е-е-дь-ка-а-а!..
– Фе-е-дь-ка... – уже не вскрикнул, а удивленно прохрипел раненый, единственный уцелевший солдат из растерзанной колонны, протягивая руку к группе.
– Это он меня?! – промелькнуло в голове. – Да нет, – отстранился от зова. – Я же не Федька, я – Рахматулла.
– Я – Рахматулла! – громко, на все ущелье, на весь мир по-русски крикнул бывший советский солдат Федор Булыгин.
Направившийся к раненому моджахед обернулся и, улыбаясь, закивал головой:
– Рахматулло, Рахматулло...
– Рахматулло, – одобрительно закивали товарищи, готовясь совершить намаз, восхвалявший имя Аллаха и верных его сынов.
Федор вынул из-за пояса штанов платок, расстелил его на земле, отер лицо сухими ладонями, становясь коленями на платок, и вместе со всеми забормотал молитву.
...Федор попал в плен к одному из воинских подразделений Хекматияра год назад.
Машину, за рулем которой сидел Федор, командир отправил в договорный кишлак в сопровождении семи солдат и нового замполита. Нужно было отвезти керосин, хлеб, медикаменты – откуп за спокойствие на этом направлении.
Замполит – восторженный молодой лейтенант Щукин – суетился и радовался по-щенячьи. В кишлаке перед собравшимися стариками и воровато шмыгающими вокруг машины детьми он произнес торжественную речь о дружбе между двумя великими народами, об укреплении социалистического лагеря на Востоке.
Переводил флегматичный туркмен Шарипов, и замполиту казалось, что не то он переводит, потому что, слушая пламенные слова Щукина, длиннобородые афганцы восторга не проявили и не шевельнулись до тех пор, пока лейтенант не приказал разгружать «Урал».
Федор сидел в кабине и с отвращением слушал речь замполита, кривя губы от слов «социализм», «партия», «дружба народов». Уже повидавший многое на этой войне, он про себя размышлял: «Подожди, необстрелянный, скоро увидишь «дружбу народов». Скоро поймешь, как духи стремятся к победе социализма». И припомнил Федор достижения социализма у себя дома: ворюгу и хама председателя колхоза, всевластность партийных работников района, угодливое заискивание матери перед руководством и ее слезы после отказа в материале для ремонта дырявой крыши.
«Они умнее нас, – думал об афганцах Федор. – А может, просто не такие забитые. Это у христиан – «подставь другую щеку», они же ни левую, ни правую подставлять не будут и не подставляют!».
Тем временем откуда-то из-за дувалов налетела толпа женщин и проворно смела с машины все, что привезли шурави. Самый старый из афганцев что-то говорил в ответ замполиту, оба прикладывали ладонь к сердцу, раз по пятнадцать сказали друг другу «ташакур».
Солдаты давно уже сидели в машине, и Федор с раздражением посигналил замполиту, чуть не целующему от умиления руки старейшине.
Ехали по начавшим сгущаться сумеркам. Замполит тарахтел без умолку, то выговаривая Федору, то размышляя вслух:
– Что ты дергаешься? Тут, понимаешь, политический момент! Это политика, идеология, а ты сигналишь, торопишь. Социализм в Афганистане это...
«Знаю я твой социализм, – думал Федор, – насмотрелся в колхозе...».
– Социальная справедливость... – разливался соловьем замполит.
«И справедливость эту знаем», – помнил Федор, как вышибли из комсомола, а потом и из техникума за «чуждое» увлечение каратэ.
Гордость за исполненную работу переполняла замполита и выражалась в трескучих высокопарных словах. Только прикусив язык, оттого что Федор направил колесо в выбоину, Щукин ненадолго замолк. Но так понравилось лейтенанту крепить дружбу народов, что, увидев бахчу, он приказал Федору остановить машину. На бахче два пацаненка помогали старику перетаскивать в старую рассохшуюся арбу черные арбузы.
Замполит выскочил из кабины, захватив буханку белого хлеба, позвал Шарипова и, переступая через рассыпанные по всей бахче арбузы, направился к старику. Афганцы застыли на месте, всем своим видом показывая смиренность.
Солнце уже только краем освещало зазубренность гор, колючее поле бахчи и острые башенки вышек ГСМ вдали, почти у самого въезда на кандагарский аэродром.
Шарипов вернулся к машине:
– Лейтенант приказал к нему идти, хочет бачам помогать.
Солдаты, ругаясь, перелезали через борт, нащупывая выступы носками ботинок, лениво сползали, шлепая подошвами в пыль придорожной полосы.
Федор сказал Шарипову:
– «Литер» про меня спросит, скажешь, двигатель проверяю.
Открыл капот, для вида поковырялся и, постелив куртку под передние колеса, улегся на легком сквознячке, закурил, поглядывая на работу солдат и беседующего с дедом замполита.
«Во-во. Точно как у нас в колхозе. Кто у руководства, тот никогда работать не будет, тот все больше языком... Вот и принесем им свой социализм. Деды пахать будут, а толстожопые – указывать. Не. Только без меня».
Отбросил щелчком окурок, потянулся, вылез из-под машины, чертя задницей дорожку в пыли. Встряхнул куртку и открыл дверцу, чтобы ее в кабину кинуть. Поднял глаза и обомлел. Ему в грудь направил его же автомат серии ТО № 2551 душман. Федор за доли секунды понял, что не в состоянии что-то предпринять еще и потому, что неслышно сзади подошел еще один дух и лезвием поперек горла Федора положил кинжал.
Сколько прошло времени? Секунда? Час? Сто лет?
Дух выскользнул из машины, заломил руки Федора за спину, скрутил веревкой, толкнул его на землю, туда же на легкий сквознячок.
Федор неуклюже упал у колеса, деранувшись щекой о бетон.
«Закричать?!» – мелькнула мысль, и Федор даже напрягся, но шею опять кольнуло лезвие. Дух уселся ему на спину, пяткой надавливая на затылок, заставляя Федора ткнуться всем лицом в дорогу. Успев только чуть повернуть голову в сторону бахчи, Федор хорошо видел работающих солдат, составленные в пирамиду автоматы.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
