Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Развернувшись, наши части начали наступление, стараясь охватить село с фланга и отрезать путь отступления на Дубовку. После краткой перестрелки противник, прикрываясь артиллерией, отошел на посад Дубовку. Из опроса захваченных в Давыдовке пленных и рассказа священника, в доме которого находился штаб красной конницы, мы узнали, что село занимала конная дивизия Думенко, командовал ею временно, ввиду ранения в руку в бою 30 декабря начальника дивизии, его помощник, Семен Буденный. Маленькая деталь: священник обратил внимание, что товарищ Буденный, получая донесения, долго и усердно их рассматривал, затем, передавая их начальнику штаба или адъютанту, говорил: «Ничего не разберешь, так непонятно, сукины сыны, пишут!»
Продолжая теснить красных, мы заняли село Прямую Балку. Буденный отошел на Песковатку и Дубовку.
С занятием Прямой Балки боевой день закончен. Разместить на ночлег весь отряд в Прямой Балке не представлялось возможным, и часть отряда я отвел на ночлег в Давыдовку, куда к вечеру были подтянуты обозы, а в Прямой Балке оставил 16-й Конный полк и 5-й Пеший; последний было бы правильней оттянуть назад, но так как пешие части были особенно утомлены, я, уступая просьбе командира полка и не желая заставлять полк сделать еще один переход, нарушив общее правило, разрешил остаться полку в Прямой Балке.
Дальнейшее наступление продолжать было рискованно, ибо мы значительно выдвинулись вперед и наш правый фланг был совершенно открыт и как бы висел в воздухе, а противник был многочислен и активен.
7 января отряд не предпринимал никаких действий, ограничиваясь разведкой. Я предполагал из осторожности оттянуть части из Прямой Балки в Давыдовку и в этом смысле сделал доклад генералу Яковлеву. В ответ 8 января утром от генерала Татаркина была получена телефонограмма: «Не беспокойтесь за ваш правый фланг, я его обеспечил в селе Тишанка пешим полком с батареей».
Впоследствии оказалось, что пеший полк самовольно оставил Тишанку еще накануне. Получив телефонограмму генерала Татаркина, я отдал приказ о наступлении. Когда дивизия строилась у восточного выхода из Давыдовки, из Прямой Балки по телефону было получено донесение от командира 16-го Конного полка, что красная конница с броневыми автомобилями внезапно массою обрушилась на Прямую Балку; вскоре прискакал казак со вторым донесением: 5-й Пеший и 16-й Конный полки спешно отходят по балке, тянущейся вдоль нашего пути наступления, преследуемые красной конницей и бронемашинами. По получении таких сведений части отряда быстро заняли позицию, забаррикадировали и перекопали, где успели, дороги и, встретив противника пулеметным и орудийным огнем, задержали его стремительный натиск.
Приняв на себя отступающие наши части, отряд с боем стал отходить, дав предварительно возможность обозам выбраться из Давыдовки.
По докладу командира 16-го Конного полка, полковника Дьяконова, части, занимавшие Прямую Балку, получив приказ о наступлении на Дубовку, начали строиться и выходить из села, ожидая подхода главных сил отряда. Вперед была выслана разведка, а правый фланг, надеясь на части, находившиеся, согласно сообщению генерала Татаркина, в Тишанке, охранялся лишь заставами. В это время совершенно неожиданно со стороны Тишанки на наш правый фланг обрушился конный отряд Буденного с двумя бронемашинами. Внезапное появление броневиков с пулеметами произвело панику в 16-м Конном полку. Полк бросился в соседнюю балку, тянувшуюся слева, параллельно нашему движению. 5-й Пеший полк мужественно принял атаку, встретив красных ружейным и пулеметным огнем.
Подавляющее число противника, внезапности и, главным образом, благодаря невиданным еще машинам, казавшимся неуязвимыми, заставило полк, потерявший половину людей, также отходить по балке, группами, к Давыдовке.
Появление у противника машин произвело сильное впечатление на все наши части. Нервность повысилась как следствие неподготовленности к борьбе с броневиками и кажущейся беспомощности остановить их стремительность. Призрак бронемашин еще несколько дней витал над частями, и иногда появление на горизонте кухни вызывало тревожные крики: «Броневик!»
Следующие дни 9–12 января отряд, отходя к Большой Ивановке, вел бои с переменным успехом с красной конницей.
В это время на Северо-Восточном фронте было неблагополучно, особенно на севере, где части, почти без боя, отходили к югу.
* * *
Заканчивая краткое описание действий в Иловлинском районе, я не могу не подчеркнуть некоторых обстоятельств и фактов и не сделать некоторых выводов.
Конный отряд в непрерывных боях и передвижениях в течение последних четырех-пяти месяцев без отдыха значительно понизил свою боеспособность. Особенно гибельно на людях, и главным образом на лошадях, отозвались последние два месяца пребывания в Саратовской губернии, где за отсутствием фуража зачастую кормили лошадей соломою с крыш и даже камышом. Боевой состав в некоторых полках дошел до 150–200 сабель. Несмотря на мои неоднократные доклады генералу Яковлеву и просьбы о разрешении отводить по очереди полки на отдых и пополнение в ближайший тыл, я получал всегда отказ, хотя была полная к тому возможность. Обозы были переполнены больными и ранеными, и людьми и лошадями. Почти беспрерывные передвижения с ежедневными боями совершенно вымотали нашу конницу, прибывшую из Соломатина в полном порядке, с боевым составом около 1000 сабель в каждом полку. Вся Иловлинская операция, длившаяся с 9 ноября 1918 года по 12 января 1919 года, если не считать уничтожения ударной группы противника у села Лозное 22 декабря и 6-го кавалерийского запасного полка у с. Малая Ивановка в ноябре, не имела особого значения, не стоила тех усилий, жертв и потерь в людях и лошадях от бескормицы и тифа и свелась лишь к бесконечным передвижениям с боями, не имевшими никакого стратегического значения.
Задача, поставленная 4-му Конному отряду — облегчить положение группы генерала Татаркина, — совсем не требовала снятия с Камышинского направления целой конной дивизии, а могла с успехом быть выполнена находившимися в распоряжении генерала Татаркина частями 1-го Конного отряда, ибо появившиеся значительные силы красной конницы были переброшены к северу от железной дороги из Царицынского района только в конце декабря и в противовес активным действиям появившейся нашей конницы. Впечатление у меня сложилось, что мой отряд был вызван в район Иловли только для спокойствия штаба фронта, без настоятельной необходимости или каких-либо стратегических соображений и даже в ущерб общему делу.
Результат ухода конницы из Соломатина был тот, что операция против Камышина была прекращена и генерал Осовский, через час после ухода конницы, оттянул части на 15 верст назад, снял осаду, и этот важный пункт был взят Кавказской армией только через восемь месяцев.
Если бы не категорическое приказание генерала Яковлева 8 ноября — идти на выручку группы генерала Татаркина, которой, как я уже упомянул, в этот период (8 ноября — 20 декабря) не угрожало никакой опасности, настолько серьезной, чтобы перебрасывать целую дивизию для порчи дороги, что с успехом могли выполнить одни разъезды, — я, без сомнения, 9–10 ноября занял бы Камышин и сообщение Царицына по Волге с центральной Россией было бы прервано на восемь месяцев раньше.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
